Книга Преступление и наказание в России раннего Нового времени, страница 159. Автор книги Нэнси Шилдс Коллман

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Преступление и наказание в России раннего Нового времени»

Cтраница 159

В 1682 году ситуация обострилась в тревожные дни после смерти царя Федора Алексеевича (скончался 27 апреля), когда началась борьба за власть между придворными кланами Милославских и Нарышкиных, представительницами которых были первая и вторая жены Алексея Михайловича. Сначала удача улыбнулась Нарышкиными, и царем был провозглашен девятилетний Петр, однако затем поддержку получили Милославские и слабоумный пятнадцатилетний Иван, интересы которого представляла его сестра Софья. В 1648 году беспорядки во многом стали возможны благодаря отсутствию охраны в Кремле, что было показателем веры в личную неприкосновенность царя. Даже к 1680-м годам постоянная охрана не появилась, и эту обязанность выполняли различные ведомства под надзором Приказа тайных дел [1032]. В 1682 году вооруженные стрельцы вошли в Кремль, преодолев лишь небольшое сопротивление. Датский дипломат фон Горн сообщал, что, по проверенным слухам, охрана сама открыла стрельцам ворота, а находившийся в то время во дворце Андрей Артамонович Матвеев – что приказ запереть ворота поступил слишком поздно. Рассказы современников страшно походили на описание событий 1648 года. Все сообщали, что четыре полка стрельцов, а по данным одного источника, еще и 4 тысячи солдат [1033] вошли в Кремль хорошо вооруженными под барабанный бой и со знаменами. Одни говорят, что те вошли ровным строем, другие – что в беспорядке. Немецкий купец Бутенант записал, что стрельцы предъявили список из сорока бояр и чиновников, которых, по их мнению, нужно было казнить. Согласно более позднему отчету Разрядного приказа, их было двадцать и все они были стрелецкими командирами или сторонниками клана Нарышкиных [1034]. Разгул насилия продолжался три дня, как и в 1648 году.

Когда стрельцы первый раз ворвались в Кремль 15 мая 1682 года, они заперли ворота, чтобы задержать таким образом бояр, которых хотели призвать к ответу. Стрельцы прибыли как раз в тот момент, когда бояре собрались во дворце, поскольку были предупреждены о времени начала думского заседания. До этого в течение нескольких месяцев разные полки безуспешно жаловались на своих полковников за их злоупотребления и взяточничество, и, как сообщал голландский резидент Келлер в апреле 1682 года, обратили свой гнев против бояр, которые покровительствовали этим полковникам. Датский посол фон Горн описывает, как стрельцы посылали представителей в Боярскую думу с жалобами на своих офицеров и, когда их требования не были услышаны, подняли клич «спасем Ивана Алексеевича». Их призыв основывался на слухах, которые приписывают соперникам Нарышкиных, о том, что те задумали навредить царевичу Ивану Алексеевичу и, возможно, даже отравили недавно почившего царя Федора Алексеевича. Восстание по такому случаю выглядело оправданным, поскольку речь шла о защите царской персоны [1035].

Как и в 1648 году, представители власти вышли на Красное крыльцо, чтобы говорить с толпой: среди них были бояре, патриарх и, что важно, несколько женщин из царской семьи. В числе последних были две дочери Михаила Федоровича, семь дочерей Алексея Михайловича от обеих жен, вдовствующая царица Наталья Кирилловна Нарышкина, ее мать, а также недавно овдовевшая жена царя Федора Алексеевича Марфа Матвеевна Апраксина [1036]. Сведения о том, кто конкретно выходил умиротворять толпу, разнятся. В отчете Разрядного приказа конца 1683 года перечислены четверо бояр (князья М.А. Черкасский и И.А. Хованский, затем П.В. Большой Шереметев и князь В.В. Голицын). По версии Медведева, изложенной вскоре после событий, там был только патриарх, а Летопись 1691 года называет кроме патриарха еще и князя И.А. Хованского и Петра Михайловича Салтыкова [1037]. Однако стрельцы хотели видеть царевича Ивана Алексеевича. Кремлевские женщины смело предъявили им пятнадцатилетнего Ивана и девятилетнего Петра. Немец Бутенант слышал, что царевичей вывели Софья Алексеевна и Марфа Апраксина, а Летопись 1691 года – что Наталья Нарышкина. Сильвестр Медведев, настроенный в пользу Милославских, добавляет к этому списку царевну Софью Алексеевну и патриарха. За ними последовали бояре и официальные лица, однако со стрельцами говорила именно Наталья Нарышкина. Присутствовавший при этом Матвеев удивлялся, насколько беззастенчиво толпа спросила царевича Ивана о том, не причинил ли ему кто вреда [1038].

Несмотря на то что стрельцы увидели Ивана и Петра живыми и невредимыми, а также поговорили с разными боярами и патриархом, они не успокоились. Что-то послужило поводом для их дальнейшего раздражения, хотя они и прежде, несомненно, имели намерение прибегнуть к жестокости. Немецкий купец Бутенант сообщает, что стрельцы ударили в набат, чтобы собрать остальных. Большинство источников едины в том, что толпу разозлила высокомерность бояр. Это восстание было более жестоким, чем в 1648 году: в поисках своих жертв стрельцы прочесали Кремлевский дворец. Как и в 1648 году, они не тронули фигуры, наделенные харизмой: государей, духовных лиц и женщин. Стрельцы могли страшно напугать Ивана, Петра, патриарха и женщин царского рода во время встреч с ними, но не причинили им физического вреда. Медведев даже живописует, как патриарх заставил стрельцов покинуть свой дворец и собор, заявив им: «Ей! Несть у меня в доме никаких изменников» [1039].

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация