Альтернативная форма такого аргумента сводится к следующему утверждению: «отсутствие доказательств [в пользу существования Бога] – это не доказательство отсутствия [Бога]».
Ну конечно, если под доказательством вы подразумеваете «абсолютное неопровержимое доказательство» (или, в данном случае, «абсолютное опровержение»), то Джекоби и Миллер правы. Наше представление о реальности – научная «истина» – всегда условно, и исключить существование какого-то божества с абсолютной определенностью попросту невозможно.
Но можно «опровергнуть» существование Бога иначе, при помощи двух предположений. Во-первых, Бог, о котором идет речь, должен быть теистическим, то есть обладать определенными конкретными качествами и взаимодействовать с миром. Если вы выступаете за существование деистического Бога, который ничего не делает, или туманного Бога типа «основания бытия», не обладающего никакими конкретными свойствами, тогда, конечно, невозможно получить доказательства ни за, ни против его существования. Но это означает также, что нет никаких причин принимать такого Бога всерьез, ибо бездоказательное утверждение можно и отбросить бездоказательно.
Во-вторых, мы должны рассматривать доказательство не как полновесный научный аргумент, а как «доказательство, убедительное настолько, что на него можно поставить все свои сбережения». В этом смысле мы, безусловно, можем доказать, что Бога нет. Кстати говоря, именно в этом смысле мы можем «доказать», что Земля вращается вокруг своей оси, что в нормальной молекуле воды один атом кислорода и два атома водорода, и что мы появились в результате эволюции из других существ, очень не похожих на современного человека.
Вооружившись идеей о теистическом Боге и таким представлением о доказательстве, мы можем опровергнуть существование Бога следующим образом. Если утверждается, что некий объект существует и из его существования что-то следует, то отсутствие таких следствий есть доказательство против существования этого объекта. Иными словами, отсутствие доказательств – если таковые должны быть – на самом деле будет доказательством отсутствия.
Знаменитый пример подобного спора – глава «Дракон у меня в гараже» из книги Карла Сагана «Мир, полный демонов». Некто утверждает, что в его гараже сидит огнедышащий дракон. За вопросом скептика о доказательствах следует ряд отговорок: дракон незрим, поэтому увидеть его нельзя; он парит в воздухе, поэтому невозможно заметить его следы на рассыпанной муке; пламя, которое он изрыгает, не горячее, поэтому почувствовать его дыхание невозможно. В конечном итоге, говорит Саган, рациональный курс – отвергать существование дракона до тех пор, пока не появится какое-нибудь реальное доказательство. Саган утверждает: глупо говорить, что «невозможно доказать отсутствие», если доказательство просто обязано быть. В конце главы он замечает:
Опять же, единственный разумный подход – предварительно отвергнуть гипотезу дракона, оставаться открытым к будущим физическим данным и гадать, по какой такой причине множество вроде бы здравых людей разделяют это странное заблуждение.
Это явно нацелено как на псевдонауку, так и на религию, ибо Саган был более решительным противником веры, чем кажется большинству людей.
На самом деле мы можем доказать множество отрицательных утверждений. Можете ли вы доказать, что у меня нет второго сердца? Конечно, можете: достаточно провести томографическое исследование. Можете ли вы доказать, что у меня нет брата? Фактически, да: достаточно проверить записи регистрации, поспрашивать людей или понаблюдать за мной. Можете ли вы доказать, что «Улисса» написал не я? Разумеется: меня и на свете не было, когда роман был опубликован. Можете ли вы доказать, что в моем саду не живут лепреконы? Ну, не абсолютно, но если вы никогда ни одного не видели и не замечали никаких результатов их деятельности, то вы можете условно заключить, что лепреконов нет. То же самое можно сказать и обо всех остальных фантастических свойствах и существах, которых, как мы твердо уверены, не существует.
Многие существующие, по утверждениям верующих, боги должны были оставить заметные следы в окружающем мире. Авраамический Бог, в частности, считается всемилостивым, всемогущим и всезнающим. Некоторые также верят, что он дарует жизнь после смерти, в которой нам уготовано либо вечное блаженство, либо вечные мучения, что он отвечает на молитвы и что у него был божественный сын, который принес нам спасение. Если эти утверждения правдивы, должны быть свидетельства в их пользу. Но таких свидетельств нет. Мы не видим чудес или чудесных исцелений в сегодняшнем мире, и тем более не наблюдаем чудесных признаков Бога, который вроде бы хочет, чтобы мы его признавали. Научные эксперименты по исследованию молитвы показывают, что она не работает. Древние писания не отражают знаний об окружающем мире сверх тех, что были доступны любому нормальному человеку, жившему в то время, когда составлялись эти тексты. К тому же наука опровергла многие утверждения Писания, претендовавшие на истинность. Наконец, не надо забывать мучительную проблему зла: почему любящий и всемогущий Бог посылает в мир «естественное зло» – позволяет тысячам невинных людей гибнуть от рака и природных катастроф вроде цунами и землетрясений?
Резюмируя вышесказанное, мы видим, что религия похожа на невидимого дракона Сагана. Отсутствие доказательств существования Бога слишком очевидно, а предвзятое отношение к этому вопросу слишком неубедительно, чтобы считать Бога чем-то большим, нежели логической возможностью. Будет разумно заключить (условно, но при этом уверенно), что отсутствие доказательств в пользу существования Бога в самом деле доказывает его отсутствие.
Наука основана на вере
Я часто слышу, что наука, как и религия, на самом деле основана на вере. Этот аргумент слегка отдает отчаянием, это как ответ «На себя посмотри» от обложенных со всех сторон верующих. Но, помимо всего прочего, такой ответ вырастает из постмодернистского представления о том, что даже в науке истина – это заменимая ценность, а различные и несравнимые утверждения обладают равным весом. Как мы еще увидим, аргумент против науки «основана на вере» носит чисто семантический характер и опирается на два разных варианта использования слова «вера»: религиозный и бытовой.
Удивительно, что утверждение о науке, основанной на вере, часто исходит от самих ученых. Вот, к примеру, высказывания трех религиозных ученых, которые заявляют, что принятие законов природы – это своего рода вера. Первое принадлежит физику Карлу Гиберсону и врачу и генетику Фрэнсису Коллинзу:
Наконец мы отмечаем, что для ответа на научные вопросы о том, как что-то происходит, требуется определенный уровень веры. Ответы на научные вопросы опираются на положения о том, что законы Вселенной постоянны или, если недавние предположения подтвердятся, меняются лишь самым тончайшим образом. Это требует веры в упорядоченность природы. С верой в изначального Творца или без таковой, мы должны верить, что этот вселенский порядок реален, надежен и доступен ограниченным возможностям нашего разума.
Нечто похожее утверждает и физик Пол Дэвис:
