Реджис поставил ступку и вытащил крохотный металлический инструмент.
— Тебе потребуется немного состава, — сказал он, протягивая вещицу Дзирту. — Гаркл велел постараться, чтобы вещество не попало на сам скол.
— Это всего лишь клей, — вмешался голос мага. — Волшебные силы, заложенные в фигурке, сами должны спаять ее. Состав надо будет удалить через несколько дней. Если все получится как надо, статуэтка будет… — он на секунду умолк, подыскивая верное слово, — спасена.
— Если получится… — невольно повторил Дзирт. Он чуть помедлил, приноравливаясь к тонкому инструменту и убеждаясь, что ожоги на ладонях уже зажили и не помешают ему.
— Получится, — убежденно заверил Реджис.
Дзирт глубоко вздохнул и взял в руки кошачью головку. Он внимательно вгляделся в блестящие глаза, так хорошо передававшие проницательный взгляд настоящей Гвенвивар. Предельно осторожно, с почти материнской нежностью, Дзирт приложил головку к туловищу и приступил к трудоемкому делу — нанесению вязкого вещества по всей длине разлома.
Прошло более двух часов, прежде чем Дзирт и Реджис вышли из комнаты и попали в приемную Бренора, где тот беседовал с посланцем Серебристой Луны и еще несколькими дворфами.
Вид у короля был не слишком довольный, но от взгляда Дзирта не укрылось, что впервые после того, как начали твориться все эти странности, Бренор стал несколько спокойнее.
— Это не выходки дроу! — объявил дворфский король, едва Реджис и Дзирт показались в зале. — Если только эти проклятые дроу не обладают большей силой, чем только можно себе вообразить! Аластриэль говорит, что во всем мире творится то же самое.
— Госпожа Аластриэль, — с достоинством поправил стоявший рядом посланник, очень опрятный дворф с короткой аккуратной бородкой, одетый в свободное белое одеяние.
— Приветствую тебя, Фредегар, — обратился к нему Дзирт, узнав Фредегара Сокрушителя Скал, известного больше как Фред, любимого поэта и Советника госпожи Аластриэль. — Наконец-то тебе представился случай лично познакомиться со всеми чудесами Мифрил Халла.
— Если бы только время было другое, — мрачно ответил Фред. — Прошу покорно, скажи, как поживает Кэтти-бри?
— Неплохо, — ответил Дзирт. Вспомнив о девушке, сейчас ушедшей в Сэттлстоун, чтобы передать какие-то сведения от Бренора, дроу улыбнулся.
— Это не выходки дроу, — повторил Бренор с некоторым нажимом, давая понять, что сейчас не время и не место вести светские беседы.
Дзирт согласно кивнул — он и раньше убеждал короля, что темные эльфы в этом не повинны.
— Что бы это ни было, рубин Реджиса теперь совершенно бесполезен, — сказал он. Он поддел пальцем украшение, висевшее на груди хафлинга. — Сейчас он не более чем обычный, хотя и восхитительно красивый камень. Неведомая сила сразила Гвенвивар и даже добралась до Гарпеллов. Ни один из дроу не обладает такой мощью, иначе они давно уже завоевали бы поверхность.
— Что-то еще? — спросил Бренор.
— Предчувствие смуты витало в воздухе уже несколько недель, — вмешался Фред. — Хотя только в последние две недели все магические проявления стали столь опасны и непредсказуемы.
Бренор, никогда не питавший особого доверия к магии, только презрительно фыркнул.
— Ну вот и хорошо! — воскликнул он. — Этим дроу магия нужна больше, чем моему народу и ребятам из Сэттлстоуна. К черту всю эту магию, говорю я, и пусть приходят эти проклятые дроу! Вот тогда мы повеселимся!
При этих словах Тибблдорф Пвент подпрыгнул чуть не до потолка. Он кинулся вперед, встал между Бренором и Фредом и с размаху хлопнул чистенького дворфа немытой вонючей ладонью по спине. Мало что в мире могло урезонить взбудораженного берсерка, но взгляд Фреда, полный ужаса и негодования, несказанно удивил Пвента и неожиданно успокоил.
— В чем дело? — спросил берсерк.
— Если ты еще хоть раз дотронешься до меня, я проломлю тебе череп, — невозмутимо пообещал Фред, бывший чуть не вдвое меньше могучего Пвента, но по какой-то необъяснимой причине Пвент внял ему и отступил.
Дзирт, частенько бывавший в Серебристой Луне и хорошо знавший чистюлю Фреда, понимал, что больше десяти секунд в единоборстве с Тибблдорфом Пвентом Фред не выдержит — если только предметом столкновения не будет грязь. Сейчас же, когда Пвент заляпал белоснежные одежды маленького дворфа, Дзирт поставил бы все свои деньги на Фреда, не испытывая ни малейшего сомнения в исходе поединка.
Правда, Пвент никогда в жизни не совершил чего-нибудь против воли Бренора, а Бренор вовсе не хотел сложностей с посланцами, и уж тем более посланником-дворфом из дружественной Серебристой Луны. Все в зале посмеялись над возможностью странной схватки, чувствуя облегчение оттого, что непонятные события никак не связаны с таинственными темными эльфами.
Только у Дзирта До'Урдена камень лежал на сердце. Пока статуэтка не будет починена, пока волшебная сила не вернется к ней и бедняжка Гвенвивар не сможет отправиться на Астральный уровень, ничто не могло принести ему облегчения.
Глава 10
ТРЕТИЙ ДОМ
Нельзя сказать, что Джарлакс, всегда все предусматривающий, не ждал этого посещения, но его поразило, с какой легкостью Кьорл Одран проникла в их лагерь, проскользнула мимо стражи и прошла прямо сквозь стену его личных покоев. Он, отчаянно стараясь принять непринужденный вид, не сводил глаз со стены, через которую просачивался призрачный силуэт. Оказавшись в комнате, Кьорл приняла более вещественную и пугающую форму.
— Я давно уже жду тебя, — спокойно произнес Джарлакс.
— Разве так следует встречать Мать Дома? — спросила Кьорл.
Джарлакс чуть было не рассмеялся, но его остановил вид Кьорл. Слишком уж она уверена в себе, не ровен час, накажет или даже убьет, решил он. Кьорл, видимо, не понимала всей значимости Бреган Д'эрт, и это лишало Джарлакса, великого мистификатора и интригана, многих очков.
Он поднялся с удобного кресла, вышел из-за стола и отвесил глубокий поклон, сдернув с бритой макушки широкополую шляпу с гигантским плюмажем и шаркнув ею по полу.
— Приветствую тебя, Кьорл Одран, Мать Дома Облодра, Третьего Дома Мензоберранзана. Не часто мое жалкое жилище удостаивается…
— Хватит, — оборвала его Кьорл, и Джарлакс немедленно выпрямился и снова нахлобучил шляпу.
Не сводя с женщины немигающего взора, наемник опять опустился в кресло и удобно расположился в нем, с громким стуком водрузив обутые в сапоги ноги на стол.
Именно в этот момент Джарлакс почувствовал, как нечто внедряется в его мозг и словно бы прощупывает его потаенные мысли. Он мгновенно отбросил многочисленные проклятия, которые отпускал в эту минуту по поводу вышедшей из повиновения магии — потому что обычно волшебная повязка на глазу защищала его от подобных ментальных вторжений, — и прибег к собственной сообразительности. Он сосредоточил все мысли на Кьорл, представил ее без одежд и наполнил свое сознание настолько непристойными образами, что женщина, пришедшая по важному делу, вышла из себя.
