«Присоединение Гавайских островов впервые в нашей истории преподносят нам как военную нужду, – мрачно объявил член палаты представителей А. С. Александр. – На сегодняшний день мы нуждаемся в Гавайях куда больше, чем они когда-либо нуждались в нас».
Многие его коллеги быстро согласились. В короткие сроки, охваченные той лихорадкой, что изменила Штаты летом 1898-го, обе палаты конгресса одобрили договор об аннексии. Маккинли подписал его седьмого июля и, таким образом, присоединил Гавайи к Штатам.
«Практически несомненно, аннексия Гавайев произошла из-за Испанской войны, – писал Уильям Адам Расс в конце своего двухтомника по истории того периода. – Цепочка событий выстроилась так: США сражались с Испанией за права кубинцев; считалось, что для победы им необходимо захватить Филиппины; для этого требовалась угольная станция на полпути к островам. Другими словами, Гавайи присоединили, как раз когда США понадобились острова для зарождающейся империи».
Два поколения спустя, после мировой войны, в которую США вступили после атаки на Перл-Харбор, многие члены конгресса не желали давать Гавайям статус штата. Частично из-за расового состава населения, частично из-за удаленности от континента. После голосования за признание Аляски в 1958-м эти аргументы звучали все слабее. Одиннадцатого марта 1959 года сенат, а на следующий день и палата представителей проголосовали в пользу признания Гавайев пятидесятым штатом. Через два месяца, по результатам референдума, гавайцы также проголосовали за статус штата с преимуществом семнадцати к одному. Из двухсот сорока избирательных участков только на островке Ниихау, где практически все обитатели были коренными гавайцами, проголосовали против.
Коренные гавайцы, наверное, уже никогда не будут представлять даже существенное меньшинство на земле своих предков. Согласно переписи населения 2000 года, в категорию «коренные гавайцы и жители других островов Тихого океана» попало менее десяти процентов опрошенных. Несмотря на это, в последние десятилетия двадцатого века многие гавайцы стали обращаться к своим корням. Возникло движение за гавайский суверенитет, которое нашло широкую поддержку – отчасти потому, что никто не уточнял, что именно они подразумевают под словом «суверенитет». Некоторые гавайцы даже выступали за отделение от США, однако удивительное количество жителей, включая ведущих политиков, пришли к мнению, что Гавайи должны получить некую автономию, которая подчеркнет уникальность истории островов и то, как они присоединились к Штатам.
В 1993 году, спустя столетие после революции под американским руководством, это движение добилось значительного успеха. Его лидеры убедили сенат и палату представителей США вынести резолюцию о том, что конгресс «приносит извинения коренным гавайцам от имени всего народа Соединенных Штатов за свержение гавайской монархии семнадцатого января 1893 года» и за последующее «лишение их права на самоопределение».
Все гавайские представители собрались в Овальном кабинете, чтобы увидеть, как президент Билл Клинтон подписывает резолюцию двадцать второго ноября 1993-го. «Сто лет назад сильная страна помогла свергнуть законное правительство, – заявил сенатор Дэниел Акака. – Мы наконец пришли к тому, что Соединенные Штаты официально это признали».
Не только сторонники резолюции считали ее важнейшим событием. В ходе дебатов противники предупреждали, что принятие подобного документа грозит серьезными последствиями. По словам одного из оппозиционеров, сенатора от штата Вашингтон Слейта Гортона, логическим шагом после этой резолюции должна быть независимость. Некоторые гавайцы осмеливались надеяться, что однажды так и произойдет.
Однако многие жители островов довольны тем, как сложилась история их родины. Они наслаждаются благополучием и свободой, которые приходят вместе с американским гражданством, и уж тем более со статусом штата. Этот опыт доказывает, что если США берут на себя ответственность за захваченные территории, то они могут привести страны к стабильности и процветанию. В случае с Гавайями Штаты делали это медленно и зачастую неохотно. Революция 1893 года и последовавшая за ней аннексия подорвали культуру и уничтожили целую нацию. Впрочем, по сравнению с последствиями последовавших кампаний в других странах для Гавайев все закончилось хорошо.
Несмотря на ожесточенные споры по поводу аннексии Гавайев в США, в конечном счете она произошла – благодаря росчерку ручки. Никто на Гавайях даже не надеялся этому воспрепятствовать. На Кубе дела обстояли совершенно иначе.
Республика Куба появилась на свет двадцатого мая 1902 года. В первые годы ее существования постоянно вспыхивали восстания, люди нападали на американскую собственность. После митинга против фальсификации на выборах в 1906-м американские войска взяли Кубу под свой контроль. Когда через три года солдаты покинули страну, президент Уильям Говард Тафт предупредил кубинцев, что США не желают аннексировать их земли, однако «о независимости не может быть и речи», если жители острова не бросят свои «повстанческие замашки».
Оппозиционные движения созрели при Херардо Мачадо, в 1920-х и 1930-х. Всю Латинскую Америку охватила волна стремления к национальной независимости и антиамериканских настроений. Особенно сильны они были на Кубе с ее крепкими профсоюзами, радикальными писателями и мыслителями, а также многолетним опытом борьбы с иностранной властью. Больше всех удача сопутствовала коммунистической партии. После основания в 1925 году она быстро оказалась под запретом Мачадо и воспользовалась своим положением в качестве объявленного вне закона врага диктатора. К 1930-му партия стала основной силой в рабочем движении Кубы. Во время этого периода коммунисты умудрились убедить кубинцев, что именно они – истинные патриоты родины.
Став в 1933 году президентом США, Франклин Рузвельт счел диктатуру Мачадо позором и решил, что она подталкивает кубинских повстанцев к мятежу. Так и произошло, а из последовавших беспорядков на первый план вдруг вышел сержант по имени Фульхенсио Батиста. К середине тридцатых годов он стал господином Кубы и обозначил дальнейшую судьбу страны на следующую четверть века.
Батиста разорвал дипломатические отношения с Советским Союзом, принял крутые меры против коммунистической партии и пригласил американских военных инструкторов, которые обучали его армию. Позже он способствовал тому, что американские инвесторы, включая известных мафиози, наладили в стране туризм, основанный на проституции и игорном бизнесе. Однако его самым огромным влиянием на будущее Кубы, возможно, стала отмена выборов в сенат, которые должны были пройти в 1952 году. Среди кандидатов числился Фидель Кастро, харизматичный молодой юрист и бывший лидер студенческого движения. Он мог бы продолжить карьеру в политике, однако из-за переворота Батисты это стало невозможно, и Кастро поднял восстание.
Руководство США поразительно долгое время тешило себя мыслями, что на Кубе все спокойно. В 1957 году Совет национальной безопасности доложил, что в кубинско-американских отношениях «нет существенных проблем или сложностей». Через год Аллен Даллес, глава Центрального разведывательного управления, сообщил на съезде конгресса, что в Латинской Америке не обнаружено следов советского влияния.
