После самоубийства монаха Кеннеди решил сменить посла, учтивого уроженца штата Вирджиния Нолтинга, который стал приближенным Зьема. Президент рассматривал кандидатуру Лансдейла, однако существует негласный закон: офицеры ЦРУ не могут становиться послами. Поэтому Кеннеди выбрал совершенно иного человека, из своих старых соперников на политическом поприще, – Генри Кэбота Лоджа, аристократичного представителя республиканцев.
Лодж представлял Массачусетс в сенате до 1952 года, когда уступил свое место Кеннеди. После этого поражения Госсекретарь Даллес назначил Лоджа послом в ООН, где тот сыграл свою роль в свержении Хакобо Арбенса в Гватемале. В 1960-м Лодж был кандидатом на пост вице-президента при Ричарде Никсоне от республиканской партии, но их обошли Кеннеди и Линдон Джонсон. Лодж стал закономерным кандидатом на вьетнамский пост благодаря дипломатическому опыту, сильной политической поддержке в Вашингтоне и отличному владению французским языком, да и благодаря происхождению из семьи республиканцев. Кеннеди знал, что в Сайгоне посла ждет огромный риск, и с удовольствием обвинил бы в провале соперника-республиканца.
Двадцать третьего августа 1963 года, вечером в пятницу, Лодж прибыл в Южный Вьетнам. Страну раздирали беспорядки. Массовые волнения, включая самосожжение еще четверых буддийских монахов, вынудили президента Зьема ввести военное положение. Отряды полицейских вламывались в храмы и арестовывали сотни монахов, среди которых оказался восьмидесятилетний буддийский патриарх страны. В Хюэ произошла ожесточенная восьмичасовая схватка с протестующими.
На последовавших выходных из-за страшной путаницы и упущенных сигналов администрация Кеннеди ввязалась в операцию по смене режима, которой суждено окончиться кровью. Настала кульминация дебатов по поводу того, как поступить со Зьемом. Некоторые представители администрации по-прежнему верили, что Зьем – единственная надежда Южного Вьетнама. Другие планировали его свержение.
Двадцать четвертого августа все три наиболее влиятельных заступника Зьема в Вашингтоне отсутствовали в городе. Госсекретарь Дин Раск смотрел игру бейсбольной команды «Янкиз» в Нью-Йорке, министр обороны Роберт Макнамара отдыхал в Вайоминге, а президент Кеннеди был дома, на полуострове Кейп-Код. Таким образом, американская внешняя политика оказалась в руках чиновников более низкого ранга, которые и хотели свергнуть Зьема.
Больше всех этого желал помощник Госсекретаря, Роджер Хилсман, ведущий специалист правительства по странам Восточной Азии. Хилсман, служивший во время Второй мировой войны в отряде коммандос в Бирме, считал себя знатоком борьбы с повстанческими силами и политического процесса в Индокитае. В тот августовский день Хилсман отправил Лоджу судьбоносную телеграмму. Лодж должен был лично сообщить Зьему, что США «не намерены более терпеть ситуацию, при которой власть сосредоточена в руках Ню», и потребовать, чтобы Зьем лишил брата всех политических связей. Если Зьем «будет стоять на своем и откажется», как говорилось в телеграмме, «нам придется рассмотреть возможность смещения самого Зьема».
«В соответствии с вышесказанным, – писал Хилсман в конце, – посол и представительские группы США должны срочно исследовать все возможные кандидатуры на пост главы государства и составить развернутые планы действий по замене Зьема в случае необходимости».
Тем же днем Хилсман и один из его главных союзников, заместитель Госсекретаря Аверелл Гарриман, разыскали Джорджа Болла, исполняющего обязанности главы Госдепартамента в отсутствие Раска. Обнаружили они его на девятой лужайке «грин» поля для гольфа Фоллс-Роуд в штате Мэриленд. Болл был третьим участником антизьемовской тройки Госдепартамента. Он одобрил текст телеграммы и согласился обратиться к Кеннеди по телефону, чтобы порекомендовать ее отправить.
По неизвестным до сих пор причинам Кеннеди не отнесся к тексту телеграммы серьезно. Возможно, его отвлекали планы на выходные. Болл заранее подготовил обращение, зная, как убедить президента. Кеннеди сделал лишь небольшую поправку к тексту и одобрил его.
«Если Раск и Гилпатрик согласны, то вперед, Джордж», – сказал Кеннеди.
Ни к Раску, ни к заместителю министра обороты Розуэллу Гилпатрику еще не обращались, однако Болл об этом умолчал. Договорив с Кеннеди, он позвонил Раску в Нью-Йорк и рассказал, что намеревается отправить телеграмму в Сайгон, которую одобрил президент. Раск по привычке ответил, что согласен на все, что решил Кеннеди. Он даже добавил в текст еще одно предложение: «Вы также можете сообщить соответствующим военным командирам, что мы окажем им прямую поддержку во время краха центрального государственного аппарата».
Согласно протоколу Госдепартамента, столь важную телеграмму должны были одобрить не только президент и Госсекретарь, но и министр обороны, глава ЦРУ и председатель Комитета начальников штабов. Так как все они оказались вне зоны доступа в тот день, Болл обратился к их заместителям. А чиновники их уровня не имеют обыкновения оспаривать решения президента.
Как только антизьемовская группа получила все необходимые разрешения, им осталось дождаться лишь финальной отмашки Кеннеди. На этот раз президенту звонил Майкл Форрестол, член Совета национальной безопасности, однако Кеннеди, к его удивлению, вдруг начал колебаться.
«Вы уверены, что все в порядке?» – спросил президент.
Форрестол ухитрился убедить Кеннеди, что так и есть. В девять сорок три, тем же вечером, служащий Госдепартамента отправил телеграмму. Дебаты, которые стоило провести заранее, разразились лишь в понедельник утром.
Злой, Кеннеди вызвал советников по внешней политике в Белый дом и начал собрание, строго отчитав Хилсмана, Гарримана, Болла и Форрестола за то, что он назвал «импульсивностью». Генерал Максвелл Тейлор, председатель Комитета начальников штабов, был в точно таком же расположении духа. Он сказал, что никогда бы не одобрил подобную телеграмму, и обвинил ее создателей в исполнении «агрессивного обманного маневра», который мог произойти лишь во время выходных. Вице-президент Джонсон, министр обороны Макнамара и глава ЦРУ Джон Маккоун единогласно предупреждали, что свержение Зьема потянет за собой куда больше проблем, чем решит. Спор затянулся еще на четыре дня. Кеннеди злился.
«Господи! – воскликнул он в разговоре с товарищем. – Мое правительство трещит по швам!»
В Сайгоне Лодж уже полным ходом готовил переворот. Он отправил сообщения дружественным генералам, а также череду телеграмм в Вашингтон, желая поскорее выступить против Зьема. В одной из них, за двадцать девятое августа, Лодж предупреждал, что, если США не «будут действовать быстро», Южный Вьетнам вскоре окажется в лапах «прокоммунистических или в лучшем случае нейтральных политиков».
«Мы встали на путь свержения правительства Зьема. Дороги назад нет, репутация США тесно связана с этой страной, что уж говорить, если просочатся иные факты. В более масштабном смысле, я считаю, у нас нет пути назад, ведь при правительстве Зьема мы не победим в этой войне».
Телеграмма, очевидно, впечатлила Кеннеди. Через несколько дней он встретился с журналистом телеканала «CBS» Уолтером Кронкайтом на лужайке своего убежища на Кейп-Коде. Когда Кронкайт задал вопрос, может ли Зьем победить в войне, Кеннеди дал ответ, ставший сигналом Сайгону.
