С приближением чилийских выборов, вспоминал Рокфеллер в мемуарах, он сделал звонок, подтолкнувший администрацию Никсона на тропу войны против Альенде.
«В марте 1970-го, задолго до выборов, мой друг, Агустин (Дуни) Эдвардс, издатель „El Mercurio“, ведущей газеты Чили, сообщил мне, что Альенде – обманутый советской стороной простак, который разрушит шаткую экономику Чили и распространит коммунистическое влияние. Если Альенде победит, предупреждал Дуни, Чили станет новой Кубой, сателлитом Советского Союза. Он настаивал, что США должны помешать избранию Альенде. Дуни настолько тревожился, что я помог ему связаться с Генри Киссинджером».
Ответственность за события в Чили по большей части лежит на плечах Киссинджера, если, конечно, не брать во внимание самого Никсона. Бежавший из нацистской Германии Киссинджер полагал, что главная цель государственного деятеля – установление и поддержание стабильных отношений между странами. Он написал докторскую диссертацию о князе Меттернихе, австрийском дипломате девятнадцатого века, который в современном мире считался мастером большой дипломатии. Уже в правительстве Киссинджер применял некоторые из идей Меттерниха. Он укреплял влияние США посредством союзников, например Ирана, Заира и Индонезии, и сквозь пальцы смотрел на правящих там диктаторов, которые угнетали население и беззастенчиво наживались за счет бюджета страны. Один из давних коллег Киссинджера, Лоуренс Иглбергер, пришел к выводу, что он руководствуется идеями, «прямо противоположными американскому опыту».
«Американцы склонны отстаивать определенные моральные принципы, – говорил Иглбергер. – Генри не чувствует американскую политическую систему, он не действует, исходя из тех же ценностей и предположений».
На протяжении своей долгой карьеры Киссинджер, как многие чиновники его поколения, практически не обращал внимания на Латинскую Америку. Весной 1969-го он посетил чилийское посольство в Вашингтоне и прямо заявил послу: «Я не заинтересован и даже знать не хочу ничего о южной части мира от Пиренеев и дальше». Через год разговор с Эдвардсом изменил все.
Двадцать пятого марта 1970 года «Комитет 40» одобрил кампанию по очернению Альенде с бюджетом в сто тридцать пять тысяч долларов. Позже сумма возросла до трехсот девяноста тысяч. Эта кампания была маломасштабной версией многомиллионной операции ЦРУ в 1964-м. Агенты вспомнили ту же тактику, начиная от пропаганды в прессе и заканчивая поддержкой антикоммунистических «групп оказания помощи населению». Кто-то печатал и распространял плакаты, изображающие советские танки на улицах Праги. Другие открывали предвзятые новостные агентства, сеяли вражду в рядах «Народного единства» и издавали книги, памфлеты и листовки, направленные против Альенде.
Когда предвыборная кампания в Чили приблизилась к пику, Гарольд Дженин, председатель «ITT», попытался повлиять на ее результат. Он попросил Маккоуна договориться о встрече с Уильямом Броу, главой отделения ЦРУ по тайным операциям в Западном полушарии. Они встретились в люксе «ITT» в вашингтонском отеле «Шератон Карлтон» шестнадцатого июля. Дженин сообщил, что его компания хочет использовать ЦРУ в качестве посредника для передачи денег в поддержку Хорхе Алессандри, кандидата в президенты правого толка. Броу предложил компании сделать взнос напрямую и с помощью офицеров ЦРУ в Сантьяго, они так и поступили. «ITT» тайно пожертвовала триста пятьдесят тысяч долларов на предвыборную кампанию Алессандри и договорилась с другими американскими компаниями, чтобы те пожертвовали еще столько же.
Однако проекта по очернению и щедрых взносов не хватило, чтобы Алессандри победил. Четвертого сентября 1970 года чилийцы большинством голосов избрали Альенде. Такое уже случалось в чилийской многопартийной политической системе, и конгресс традиционно выбирал президентом кандидата, занявшего в результате голосования первое место. Именно это президент Никсон днем пятнадцатого сентября велел Киссинджеру и Хелмсу предотвратить.
«Президент совершенно ясно настаивал, чтобы мы действовали, причем неважно как. Необходимые средства он был готов предоставить, – позже давал показания Хелмс. – То есть мы получили карт-бланш. В этот день я покинул Овальный кабинет с такими полномочиями, которых еще никогда не имел».
Никсон приказал ЦРУ разработать план действий в течение сорока восьми часов, поэтому Хелмс не мог терять время даром. Рано утром шестнадцатого сентября он встретился со специалистами по секретным операциям. Хелмс сообщил, по словам участника совещания, следующее: «президент Никсон пришел к выводу, что режим Альенде в Чили неприемлем для США»; «президент велел агентству не допустить прихода Альенде к власти или же свергнуть его», при этом, вопреки нормативам, «бюро должно провести операцию без управления со стороны Госдепартамента или Министерства обороны».
На следующий день, пока Хелмс с подчиненными работал над планом действий, в Чикаго Киссинджер рассказывал группе журналистов, что, если Альенде придет к власти, он установит «некое коммунистическое правительство», которое доставит Штатам «крупные проблемы». В тот же день Киссинджер вернулся в Вашингтон и уже утром, в восемь тридцать, провел собрание «Комитета 40», чтобы выслушать предложения ЦРУ. Хелмс изложил план из двух частей. Первая, озаглавленная «Трек-I», была нацелена на блокировку Альенде «законными» методами. Ее мгновенно привели в действие: в чилийской прессе появилась серия статей с предупреждениями, что наступит катастрофа, если Альенде придет к власти. Еще одной целью был покидающий свой пост президент Эдуардо Фрей. ЦРУ надеялось, что кампания в прессе, а также личные письма Фрею и давление со стороны политических сторонников заставят его обратиться в конгресс и потребовать, чтобы чилийскую традицию нарушили и Альенде не получил пост.
Данный подход провалился, в основном потому, что президент Фрей был, как докладывалось в телеграмме ЦРУ, «слишком мягким» и не желал участвовать в подрыве политической системы своей страны. Через несколько недель «Трек-I» перешел в куда более амбициозный проект под названием «Трек-II», направленный уже на военный переворот. Заговорщики в штабе ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, велели своим агентам в Сантьяго начать «прощупывать почву, чтобы свергнуть Альенде» и искать пути «подкрепить готовность чилийский военных выступить против Альенде».
«Свяжитесь с военными и дайте им знать, что правительство США видит военный исход ситуации и что мы поддержим их сейчас и позже, – говорилось в телеграмме. – То есть вы должны по мере возможности спонсировать военные действия, которые могут произойти в связи с нестабильной политической и экономической ситуацией».
Чтобы создать подобную ситуацию, американцы намеревались посеять в Чили хаос. Киссинджер использовал все доступные ему ресурсы. Свои действия он оправдал фразой, ставшей одной из самых цитируемых. «Не понимаю, почему мы должны сидеть сложа руки, когда из-за безответственности собственного народа страна обращается к коммунизму», – заявил он коллегам.
Еще на начальной стадии проекта несколько дипломатов и офицеров ЦРУ, узнавших о нем, выразили сильные сомнения. В меморандуме по результатам исследований в области национальной безопасности, которые провели по указанию Киссинджера, указывалось, что «у США нет важных общегосударственных интересов в Чили», а «мировое соотношение военной мощи изменится лишь незначительно при правительстве Альенде». Генри Хекшер, глава отделения ЦРУ в Сантьяго, который работал над тайной операцией, чтобы не допустить к власти Альенде, сообщил, что после прошедших выборов «сочтет любое вмешательство в конституционные процессы нежелательным». Другой офицер ЦРУ писал в докладе, что Альенде вряд ли получает приказы из Москвы или Гаваны, а заговор против него будет означать «повтор ошибок, сделанных в 1959-м и 1960-м, которые подтолкнули Фиделя Кастро к советской стороне». Помощник Госсекретаря Чарльз Мейер предсказывал, что секретная операция против Альенде «еще больше запятнает образ США в глазах латиноамериканцев». Главный советник Киссинджера по вопросам Латинской Америки Вирон Ваки предупреждал его, что последствия удара по Альенде «могут быть катастрофическими».
