Влияние нацизма на германское общество оказалось настолько сильным, что первый залп был сделан даже не правительством. В апреле 1933 года главный студенческий союз в Германии, имевший название «Германское студенчество», инициировал национальную кампанию по очищению немецкой культуры от нежелательных идей.
Всего через несколько дней студенты, сознательно имитировавшие действия Мартина Лютера, развесили по всей Германии плакаты с перечислением «12 тезисов против негерманского духа»
[152]. Вот как выглядел тезис номер 7: «Мы хотим обращаться с евреем как с чужим, а нашу народность [Volk] принимать всерьез. Поэтому мы требуем от цензуры: пусть еврейские произведения выходят только на еврейском языке. Если они выходят на немецком языке, то их надо рассматривать как переводы. Строжайше запретить евреям употреблять готический шрифт. Готический шрифт только для немцев. Ненемецкий дух должен быть искоренен из немецкой книжной торговли». Плененный идеями нацистского движения, союз «Германское студенчество» был убежден, что корни проблем Германии кроются (помимо прочего) в библиотеках, в текстах, отражавших «антигерманский дух». Однако у студентов возникла проблема – как мы уже знаем, прочитать все книги в библиотеке практически невозможно. Как узнать, какие книги неправильны?
Для решения этой задачи им понадобился Вольфганг Херрманн, библиотекарь, вступивший в нацистскую партию в 1931 году. Этот малозаметный прежде, часто оказывавшийся безработным человек провел многие годы над составлением списка книг, которые считал упадническими. В своей одержимости Херрманн был дотошен. Он создавал отдельные списки для авторов совершенно разных книг, включая политиков, авторов художественных произведений, философов и историков.
Эти усилия ни к чему бы не привели, если бы не приход Гитлера к власти, благодаря чему карьера Херрманна пошла в гору. Возглавив «комитет по очищению», надзиравший за библиотеками Берлина, он внезапно получил возможность начать свою личную кампанию против того, что сам называл «литературными борделями» Германии. «Германское студенчество» обратилось к Херрманну и попросило поделиться своими кропотливо составленными списками. Тот с готовностью согласился. В течение всего нескольких месяцев никому не известный библиотекарь получил в свое распоряжение целую армию, а под контроль – библиотеки всей Германии.
10 мая 1933 года кампания достигла своего пика. Вооружившись факелами и списками Херрманна, студенты вышли на улицы большинства университетских городов Германии, прошлись по книжным магазинам, библиотекам и школам, предав огню десятки тысяч книг. В Берлине их возглавил сам Геббельс, заявивший, что «эре экстремального еврейского интеллектуализма приходит конец… Будущий немец будет не человеком книг, а человеком характера». К концу мая книги горели в кострах по всей Германии. Гестапо конфисковало 500 тонн книг. Они включали в себя труды Карла Маркса, Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда, Альберта Эйнштейна, Герберта Уэллса, Генриха Гейне и, разумеется, Хелен Келлер.
Тем не менее даже это масштабное майское сожжение книг стало всего лишь началом затяжной атаки нацистов на книги в Германии. Херрманн продолжал обновлять свои списки, и они расширились с 500 авторов в 1933 году до нескольких тысяч к 1938 году. Они легли в основу постоянно расширявшегося черного списка, составленного режимом
[153]. Эта атака оказала невероятно последовательной. Маргарет Стит Далтон, библиотекарь и историк библиотечного дела, подсчитала, что к 1938 году из публичной библиотеки Эссена, нацистского промышленного центра, исчезло до 69% книг, хранившихся там до установления гитлеровского режима
[154]. К их числу относились многие из книг с огромными тиражами. В мире без Интернета сложно даже представить себе глубину влияния, которое оказало исчезновение из публичной сферы столь масштабных объемов информации.
Хотя нам сложно представить себе созданный нацистами мир, в котором многие важные для нас идеи были попросту исключены из национального дискурса, мы можем тем не менее оценить статистическую эффективность цензурных кампаний с помощью n-грамов. Приведенный ниже график показывает уровень известности авторов, перечисленных в различных черных списках Херрманна. Для сравнения мы включили и список нацистов.
Контраст между славой интеллектуалов в черном списке и славой людей, связанных с нацистским режимом, вряд ли может быть более очевидным. И мы своими глазами видим, насколько ужасающе эффективным было нацистское подавление.
Можно сделать и еще одно наблюдение. Как ни странно, но кампания Херрманна показала разные результаты в различных дисциплинах. Например, слава авторов философских и религиозных книг, включенных в его черный список, снизилась во времена Третьего рейха в четыре раза. Слава авторов, писавших о политике, снизилась наполовину – меньше, чем у философов, но все равно заметно. Как ни странно, но для историков включение в черный список не имело практически никакого эффекта: снижение составило лишь около 10%. Используя n-грамы, мы можем куда более четко представить себе очертания нацистской кампании, нацеленной против враждебных идей.
То, что они хотят от вас скрыть: путешествие по миру
Нацистский режим, вне всякого сомнения, представляет собой самый хорошо задокументированный пример широкомасштабного политического и культурного подавления. Но, хотя это и довольно экстремальный пример, он вряд ли может считаться единственным. Большие данные способны, подобно мощному прожектору, выявить примеры цензуры по всему миру
[155].
