– Я монах прайдского храма, – объяснил Ди-нард. – А когда я отправился в путешествие, ты был еще мальчиком.
– Это тот самый монах, – кивнул один из стражников, вернул меч в ножны и подошел поближе.
Люди вокруг закивали в знак согласия, и стражники немного расслабились. Динард облегченно вздохнул, но потом заметил, с каким выражением они разглядывали Сен Ви – с бесцеремонным любопытством, словно перед ними стояла корова или коза. А на лице самого молодого воина ясно читалось нескрываемое презрение к темнокожей женщине, и это больше всего встревожило Динарда.
– Девчонку утащили поври, – сказал он, стараясь переключить их внимание на себя.
– Что тебе об этом известно? – спросил высокий стройный воин, скорее всего командир отряда.
На первый взгляд он был ровесником Динарда, и монах даже вспомнил его лицо, но никак не мог вспомнить имя.
– Капитан Дипен, – представился мужчина, и Динард благодарно кивнул.
– Мы наткнулись на них прошлой ночью и сразились с карликами, – стал объяснять монах. – Но их было слишком много, так что поври забрали ее и унесли с собой.
– А вам удалось остаться в живых? – недоверчиво спросил Дипен.
– Наверняка при помощи священных камней, – заметил другой солдат.
– Скорее, благодаря моей жене, – ответил Динард.
Эта фраза вызвала негодование в толпе: как можно назвать эту чужестранку, эту «дикарку из Бехрена» своей женой? Динарду не понравилась реакция соотечественников, и он стал подробно рассказывать о схватке, детально описывая умение Сен Ви владеть мечом, но утаил только одну подробность, что это они сами, а не карлики унесли с собой несчастную Каллен.
– Лорд Прайд с удовольствием выслушает твой рассказ, – произнес Дипен и шагнул вперед, как бы намереваясь взять Динарда за руку.
Монах отшатнулся:
– Я должен прямиком идти в прайдский храм, я слишком долго путешествовал. Сначала я встречусь с отцом Жераком, а потом обязательно предстану перед лордом Прайдом, если он этого захочет.
Капитан подозрительно посмотрел на монаха, потом на Сен Ви, но не стал возражать и сделал шаг назад, освобождая дорогу.
– И где ты отыскал эту…? – спросил молодой крепкий воин и подошел поближе, не сводя глаз с Сен Ви.
– Это моя жена, она из Бехрена, – ответил Динард, и солдат громко расхохотался. – А как твое имя? – поинтересовался монах.
– Баннарган, – назвал себя солдат, снова хихикнул и отвернулся.
Динард взял Сен Ви за руку и быстро повел по дороге, пока солдаты не передумали, пока они не заинтересовались чудесным мечом, привязанным за ее спиной.
Довольно скоро они скрылись из виду крестьян и стражников и продолжали путь к Прайду. Лишь на окраине города, когда показались башни Прайд-касл, Динард замедлил шаг и снова вспомнил выражение лиц не только солдат, но и простых крестьян, разглядывавших его жену-чужестранку.
А как к ней отнесутся братья Абеля?
Может, надо было оставить ее у Гарибонда?
– Господи, это немыслимо! – воскликнул Гарибонд, когда вернулся в дом после ежедневных хлопот по хозяйству и застал женщину сидящей на кровати с одеялом на плечах. – Тебя же укусила гадюка!
Каллен не поднимала головы, но Гарибонд успел заметить кроткий взгляд ее карих глаз сквозь занавес пшеничных волос.
– Эта женщина – из Бехрена – спасла тебе жизнь, девочка. Она все-таки вылечила тебя!
Он недоверчиво покачал головой. Каллен, пошатываясь, встала на ноги.
– У вас не найдется для меня одежды? – спросила она дрожащим голосом, выдававшим ее страдания.
Гарибонд кивнул на сложенную в дальнем углу кровати рубаху и накидку.
– Я уйду сегодня же утром, – сказала Каллен, потянулась за одеждой и стала одеваться, пренебрегая скромностью перед лицом опасности.
– Нет, подожди-ка, – возразил Гарибонд. – Куда ты пойдешь?
Он шагнул было к Каллен, но остановился, ожидая, пока она не натянет рубаху.
– Куда ты собралась? – снова спросил он, как только из ворота показалось ее лицо.
– На западе у меня остались родные, – ответила женщина. – Они обо мне позаботятся.
– У тебя здесь есть друзья, – сказал Гарибонд. Несколько мгновений Каллен смотрела в его лицо, потом твердо сжала губы и покачала головой. Было видно, что она боится. Женщина сознавала, какой опасности подвергается каждый, кто проявит к ней участие.
– Тебе необходимо поесть и отдохнуть, – заметил Гарибонд и направился к шкафу в поисках подходящей провизии. – Ты не можешь уйти, по крайней мере так быстро. Тебя кто-нибудь увидит и сразу догадается, что произошло. Надо затаиться, пока не утихнут разговоры о смерти Каллен Дюворнэ, а уже потом рискнуть выйти наружу. Ты же знаешь, у людей короткая память, очень скоро ты наберешься сил и сможешь идти куда угодно.
Гарибонд закончил ревизию своих запасов и повернулся, держа в одной руке ломоть хлеба, а в другой зажаренного цыпленка.
Дверь дома была открыта, а Каллен исчезла.
Глава 8
ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
Высокую дубовую дверь прайдского храма Динард потянул на себя с глубоким тревожным вздохом и не сводя глаз с лица Сен Ви. Внутри их встретил дымный полумрак, характерный для всех церквей Хонсе.
– Могу я вам чем-нибудь помочь, брат мой? – спросил их незнакомый Динарду молодой монах.
Благодаря коричневой рясе и дорожной накидке он принял гостя за одного из странствующих собратьев и доброжелательно улыбнулся Динарду. Но прежде чем Бран успел ответить, из глубины зала послышался еще один приветственный оклик.
– Динард! – воскликнул брат Бателейс. – Неужели это действительно ты?
Бателейс торопливо подошел к вернувшемуся собрату и схватил его за руки.
– Приветствую тебя, брат Бателейс, – ответил Динард и порадовался, что Гарибонд упомянул имя его давнишнего приятеля прошлой ночью, иначе ему ни за что не удалось бы его сразу вспомнить. – Я преодолел долгий путь через океанские воды и пески пустыни. Как славно снова оказаться дома!
– Отец Жерак с радостью примет тебя, как только ты будешь готов.
– И мне не терпится с ним повидаться.
– Так вы тот самый брат Бран Динард, который отправился в Бехрен? – спросил молодой монах. – Я надеюсь, что и мне вскоре доведется отправиться туда со священной миссией.
– Поверь, тебя ждет там много неожиданностей, – сказал ему Динард.
– Ты, наверно, привез оттуда немало диковинок? – спросил Бателейс. – А может, даже рассказы о вновь обращенных?
Неумышленная ирония этих слов не ускользнула от возвратившегося миссионера.
