– Но это всего лишь один человек, – напомнил Баннарган.
– И он умудрился без оружия победить пятерых солдат.
– Они были пьяны и плохо соображали. Прайди кивнул, принимая доводы своего друга.
– Наши гости уже ждут, – сказал Баннарган. – Не стоит медлить, отец Жерак вряд ли сможет остаться надолго.
– Он хоть сознает, где находится?
– Сомневаюсь. И если мы не отправим его поскорее обратно, боюсь, он загадит кресло, в котором сидит.
Прайди рассмеялся, затем подошел к камину в противоположном углу комнаты, снял с крючков на стене свой знаменитый меч и пристегнул к поясу.
– Иди, – приказал он и пропустил Баннаргана на несколько шагов вперед, чтобы тот возвестил о появлении правителя.
По пути в зал аудиенций Прайди остановил приятеля, чтобы сказать ему еще несколько слов.
– Завтра утром мы устроим военный парад, – сказал он. – Я слишком давно не выводил свою боевую колесницу.
– Демонстрация силы, чтобы успокоить народ?
– И предупредить этого Разбойника. Пусть поймет, что его ожидает в конце пути, по которому он пошел.
На следующий день, когда Брансен приступил к своим обязанностям, монастырь показался ему удивительно безлюдным. Юноша, как обычно, собирал ночные горшки и относил их к заднему входу, где и оставлял прямо у стены монастыря. За все утро он не встретил ни одного монаха, кроме старого слуги отца Жерака, все еще не проснувшегося после вчерашнего посещения замка.
Брансен не воспользовался священным камнем, хотя и сильно тосковал по его силе, как тосковал по возможности ходить прямо и восхитительному ощущению бега. В глубине души он совсем не хотел принимать обличье Аиста ни на минуту. Но прогулки по ночному городу в образе Разбойника истощали его силы, а кроме того, Брансен не мог предсказать реакцию братьев святого Абеля ни на его внезапно обретенное здоровье, ни на кражу одной из реликвий. Но и без гематита, прижатого ко лбу повязкой, тело Брансена с каждым днем становилось сильнее, а движения – увереннее. Практикуя упражнения Джеста Ту, юноша все больше убеждался, что линия Ки-Чи-Крии постепенно выпрямляется. В моменты полной сосредоточенности он мог удержать линию Чи совершенно прямой, хотя и на очень недолгий срок, и даже его не слишком больших познаний в тайнах Джеста хватало, чтобы понять, что энергетический канал в его теле уже не так изогнут и прерван, как было раньше.
Страх, что его тайну раскроют, заставлял Брансена намеренно преувеличивать свою неуклюжесть. Он еще не понимал, почему опасается продемонстрировать изменения в своем теле перед монахами, просто инстинктивно чувствовал, что облик неуклюжего уродца когда-нибудь еще сослужит ему хорошую службу.
Уже в четвертый раз юноша с горшками в обеих руках доковылял до задней калитки, но обнаружил, что оставленные им шесть полных посудин так и стоят на земле. Брансен опустил свою ношу и с любопытством огляделся по сторонам. Где же его напарник?
Юноша вернулся в собор и поразился его необычной пустоте. Нигде не было ни души. Он обошел боковые помещения, но и там никого не оказалось. Брансен подошел к главному выходу и через распахнутую настежь дверь выглянул во внутренний дворик, но обсаженная деревьями дорожка тоже была пуста.
Он уже собирался вернуться в монастырь и расспросить прислужника отца Жерака, как услышал звон колоколов и звуки труб со стороны замка. Любопытство пересилило страх нарушить приказ, и Брансен пересек двор, чтобы выглянуть на улицу.
Прямо за воротами он увидел ряды монахов, выстроившихся вдоль главной улицы города. В рядах братьев Брансен заметил и магистра Бателейса, и брата Реанду. Вдоль улицы кроме монахов собралось множество людей, и все оживленно переговаривались и махали руками. Брансен сосредоточился на образе Аиста и медленно доковылял до брата Реанду как раз в тот момент, когда трубы зазвучали с удвоенной силой.
– Аист! – воскликнул Реанду. – Что ты тут делаешь?
По лицу монаха Брансен не смог определить, сердится его покровитель или просто удивлен.
– Я… я…
– Неважно, – прервал его брат Реанду и положил руку на плечо, чтобы успокоить юношу. – Хорошо, что ты вышел наружу. Тебе тоже стоит посмотреть на нашего славного правителя во всей красе.
Брат Реанду, не снимая руки с плеча мальчика, легонько подтолкнул его вперед, к самой обочине дороги, и даже помог повернуть голову в сторону замка, откуда уже появилась торжественная процессия.
В голове колонны шли солдаты Прайда, при всех регалиях, в ярко начищенных бронзовых доспехах и с копьями в руках. Блестящие наконечники сияли высоко над их головами. Воины шагали ровными шеренгами, демонстрируя отличную выучку и дисциплину личной гвардии лорда Прайди. По бокам шагали командиры отрядов, время от времени выкрикивая команды и прогоняя с дороги зазевавшихся зрителей.
Брансен восхищенно разглядывал процессию и кивал в такт дружному грохоту сапог.
Следом за пешими солдатами следовали трое всадников, и одного из них, ехавшего в центре, Брансен хорошо помнил. На могучем коне Баннарган выглядел еще более величественно. Неудивительно, что взгляды всех зевак были прикованы к фигуре прославленного воина. Но только до тех пор, пока не появился следующий участник парада.
Самым великолепным, безусловно, был сам лорд Прайди на новой боевой колеснице, изготовленной взамен разбитой врагами несколько лет назад и запряженной парой рослых лошадей. Он надел новые латы вместо пробитых во многих местах во время сражений с поври. Эти доспехи тоже были выполнены из бронзы и тоже украшены изображениями бегущих волков с драгоценными камнями на месте глаз. Самоцветы сверкали на солнце и посылали яркие блики во все стороны. На голове Прайди красовался открытый шлем с высоким красным плюмажем наподобие конского хвоста. Но и шлем, и латы, и колесница не шли ни в какое сравнение с великолепным сиянием стального меча в руке правителя. Лорд Прайди держал обнаженное оружие в вытянутой руке, и зеваки от восхищения открывали рты и показывали друг другу на невиданный меч.
В толпе говорили, что стальное лезвие может перерубить небольшой толщины деревце с одного удара. Этот меч, по мнению окружавших Брансена людей, способен разогнать поври и отразить все захватнические попытки соседей.
Этот меч… был изготовлен матерью Брансена.
Чувства Брансена при виде торжественной процессии во главе с гордым правителем теперь сильно отличались от настроения толпы. Все вокруг громко выражали свое восхищение и восторг. А он мог думать только о мече и о том, что оружие не должно принадлежать правителю Прайда. Этот меч, наследство его матери, по праву должен принадлежать Брансену.
Так и будет, решил он. И сегодня же ночью.
Как только монахи разошлись по своим кельям, Разбойник в черном шелковом костюме, с крепко привязанным ко лбу гематитом через окно выскользнул из монастыря и, скрываясь в тени, направился к замку правителя Прайда.
