В каждой римской семье (роду) до возникновения государства был сильный культ богов. Исполнял культовые обряды глава семьи, рода. Чужаки на эти обряды не допускались. Это считалось кощунством. Кроме семьи (рода) существовали мужские общины. Здесь жертвоприношения исполняли те, кого выбрала община. Он должен был быть старше 50 лет, не иметь каких-либо физических недостатков и отличаться примерным поведением. Для жизни главное — хороший урожай. Поэтому в мужских общинах (куриях) приносили общинные жертвы богиням плодородия. Их было много.
Общество состояло из родов и курий. Но постепенно стали появляться пришлые переселенцы. Их было немало. Эти люди (италики) были без рода и племени. Их называли плебеями, тогда как тех, которые принадлежали к какому-либо роду или курии, называли патрициями. Патриции считали себя главными в жизни общества. На праздники коренных жителей (патрициев), таких как праздники в честь древнейших римских божеств, а также в обрядах, которые были связаны с основанием города, пришлые плебеи не допускались. Любопытно, что патриции почитали и такие весьма абстрактные божества, как Честь, Верность, Победа, Согласие.
Теоретически все это было правильно, но бездушно. Что же касается плебеев, то это были живые люди со своими чувствами, верованиями, восприятиями. Их судьба согнала в Рим из разных мест — из земель Ариции, Тускула, Анагнии, Тибурс. Они принесли в Рим в своих душах своих живых богов. Такой была богиня Фортуна, которая прижилась в Риме. Шестой римский царь Сервий Туллий был покровителем плебеев. Он основал храм Фортуны, в котором была установлена даже деревянная статуя богини, что для верований патрициев было нехарактерным. На весьма длительном этапе истории патриции и плебеи обряды служения божествам совершали строго раздельно. Это касалось и важных вопросов общественного характера. Так, у римлян в большом ходу были гадания. Они к ним относились, пожалуй, даже слишком серьезно. Без гадания (ауспиций) нельзя было начинать ни одного сколько-нибудь важного дела общественного значения. Но к этим обрядам плебеи не допускались. Тем самым они исключались из общественно-политической жизни римского общества. Конечно, это тормозило развитие государственности.
Римское государство возникло и укрепилось только после того, как было устранено это различие между правами патрициев и плебеев. Кровеносной системой организма Римского государства были плебеи с их богами. Но верховодили патриции. Они символизировали собой завоевателей и этой идее старались подчинить все. Это был чистый прагматизм. С явной горечью римский поэт Вергилий отмечает, что римская почва не была "вспахана плугом веры, засеяна семенами религиозного воображения". Здесь не было ничего подобного зороастризму, буддизму и даже индуизму. Патриции под религией понимали тщательно продуманную систему правил. Все эти правила служили одному — достичь (причем без лишних затрат) намеченной цели. А правила четко определяли, к какому богу надо обратиться, в какой форме и что пообещать этому божеству. Достичь намеченной цели при минимальных материальных и моральных затратах — таково их понимание религии. Созданная общественно-религиозная система формировала у граждан особый склад характера. Она была направлена на развитие предусмотрительности, расчетливости, точности, настойчивости. При этом развивался формализм и, естественно, практически отсутствовало воображение. А без воображения не может быть философии, поэзии, истинной религии, искусства. Римляне считали это лишним. К тем, у кого это было — грекам, египтянам, сирийцам, евреям, армянам, — они относились с высокомерием и ненавистью. Уж очень это напоминает современных надменных американцев, считающих, что они могут решать судьбы людей и стран в разных концах света, но не желающих видеть свою собственную ограниченность. Это не мешает американцам все нужное для них тащить из других стран. Так и римляне-завоеватели силой переселяли богов завоеванных народов и надеялись, что эти боги будут служить им. Такой эпизод описал Овидий в поэме "Фасты".
Молвил жрец, просмотрев роковые глаголы эвбейских песен:
"Мать отыскать римлянин должен".
Кто эта мать и где она обитает? —
В недоумении отцы-сенаторы в Риме.
"Надо спросить Аполлона".
И тот на вопрос отозвался:
"Матерь ищите богов бессмертных на Иде Фригийской".
Царь Amman обладал тогда Фригии скиптром.
Не дал согласия послам, приплывшим из Рима.
Чудо свершилось. Земля до самых глубин содрогнулась.
Голос сокрытой в горах богини раздался:
"Быть я в Риме хочу. И немедля меня уводите.
Рим да будет отныне богов бессмертных жилищем!"
Вот так завоеватели не только грабили, но и заставляли самих богов оправдывать, воспевать их грабеж. Как видите, сама богиня неистово просилась в Рим. И никто ее не отбирал у народа, который породил ее и который связывал с ней надежды на будущее. Оказывается, римляне были благородными. Они только делали то, что обеспечивало их интересы. Так поступают и сегодня, не считаясь с другими.
Блаженный Августин (354–430 годы н. э.) правильно заметил, что римляне превратили чужих богов в своих матросов. Так, римские легионеры из завоеванного или великого этрусского города Вейн вывезли статую богини Уни. Они проникли в храм через подземный ход и выкрали статую. Это был не единственный случай воровства, грабежа богов. Например, в 364 году до н. э. из города Вольсинии доставили в Рим богиню Нортию. Доставили, чтобы она делала благое дело для римлян. На родине богини в стену ее храма вбивали каждый год по одному золотому гвоздю. Чтобы богиня не бездействовала, римляне обеспечивали обычный для нее режим, они вывезли запас золотых гвоздей и вбивали по одному гвоздю в год в стену храма Юпитера Капитолийского.
В Рим была доставлена Мать богов из Малой Азии — богиня Кибела. Незадолго до этого вблизи центра почитания Кибелы с неба упал метеорит ("черный камень"). Он был воспринят как небесный образ Матери богов. Этот метеорит был установлен в храме города Пергама. Римляне захотели овладеть этой святыней. Они отобрали ее у аборигенов и на корабле отправили в Рим. Далее следует сказка, которая, как всегда, выставляет в благородном свете римлян. Дело как будто было так. Когда корабль со святынею сел на мель, помогла делу дева-весталка. Это была жрица богини Весты. Вся команда не могла сдвинуть корабль. Но когда подключилась жрица, корабль со святынею сдвинулся с места. Далее следует мораль: богиня Веста одобрила переселение чужой святыни в Рим. Снова, как всегда, римляне оказались на высоте, на божественной высоте (по их мнению). В Риме святыню поместили в храм Виктории. Это было не случайно, поскольку шла Вторая пуническая война (война с Ганнибалом) и все помыслы были о Победе (Виктории).
Одновременно с Кибелой в Рим переселили ее возлюбленного — бога Аттиса. Он был богом растительности, поэтому периодически то умирал, то воскресал, как и цветы. Кстати, цветы, как и деревья, вырастали из крови Аттиса. Богиня Кибела еще до своего переселения очень ревновала своего возлюбленного. Поэтому он в состоянии безумия оскопил себя. Это произошло под священной сосной. Затем это событие было превращено в обряд, жестокий обряд. Он состоял в том, что жрецы-галлы должны были в праздник Кибелы публично делать то же самое — оскоплять себя. Римляне хотели угодить Кибеле, поскольку они боялись, что в противном случае богиня не будет помогать им. Для совершения этого обряда римляне привезли в Рим жрецов-галлов. Их не остановило и то, что кровавые жертвоприношения противоречили римской религии и официальной римской морали. Этот кровавый восточный обряд совершали рядом с храмом богини Весты, которая была символом целомудрия.
