"Единственная цель моего пребывания здесь — пестовать в себе Дао", — отвечал даос.
"Где же находится Дао?" — продолжали спрашивать его госта.
"Дао там!" — указал им на небо Цао Го-цзы.
"А где же небо?" — опять спросили бессмертные, и вместо ответа Цао указал на свое сердце.
"Сердце есть Небо, а Небо есть Дао. Вы проникли в суть вещей!" — улыбнулся ему Чжун-ли.
Из учения даосов следует, что приобщение человека к Дао происходит не посредством усилия воли или мысленного постижения, а наоборот — погружение в глубины инобытия происходит в момент освобождения от видения материального мира, в момент преодоления волнения страстей и при сосредоточении на Едином. Собственно, это и есть медитация. Разумом добиться обмена информацией с Дао нельзя. Этот обмен принадлежит внечувственному опыту. Всякое насилие над естественностью здесь противопоказано.
Духовное врачевание показало неограниченные возможности в излечении людей. И в строгом смысле слова к медитации прибегать при этом не обязательно. Важно отключиться от терзающих вас забот и опасений за свое здоровье и направить свою лодку по воле волн. Собственно, это и составляет суть медитации. Ведь формы медитации самые различные. Но в любом случае это — путь внутреннего озарения, приобщение к тому тайному и великому, что лежит за пределами возможностей органов чувств человека, за пределами материального мира. Естественно, что даосы, в том числе и сам Лао-цзы, широко практиковали медитацию. При медитации происходит не только освобождение от материального мира, но и погружение формы — голограммы человека в иные измерения, в информационное поле Вселенной. В V веке до н. э. даосский патриарх Ле-цзы так описал начало и конец своей аскезы:
"С тех пор, как стал я служить учителю и другу, прошло три года, и я изгнал из сердца думы об истинном и ложном, а устам запретил говорить о полезном и вредном. Лишь тогда я удостоился взгляда учителя. Прошло пять лет, и в моем сердце родились новые думы об истинном и ложном, я устами по-новому заговорил о полезном и вредном. Лишь тогда я удостоился улыбки учителя. Прошло семь лет, и я, давая волю своему сердцу, уже не думал ни об истинном, ни о ложном, давая волю своим устам, не говорил ни о полезном, ни о вредном. Лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновке. Прошло девять лет, и, как бы ни принуждал я свое сердце думать, как бы ни принуждал свои уста говорить, уже не ведал, что для меня истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно; я не ведал, что для других истинно, что ложно, что полезно и что вредно, я уже не ведал, что учитель — мой наставник, а тот человек — мой друг. Я перестал отличать внутреннее от внешнего. И тогда мои чувства как бы слились в одно целое: зрение уподобилось слуху, слух — обонянию, обоняние — вкусу. Моя мысль спустилась, а тело освободилось, кости и мускулы сплавились воедино. Я перестал ощущать, на что опирается тело, на что ступает нога, и, следуя за ветром, я начал передвигаться на восток и на запад. Подобный листу с дерева или сухой шелухе, я в конце концов перестал сознавать, ветер ли оседлал меня или я оседлал ветер".
Даосы были убеждены, что на заре человечества движение Дао непосредственно ощущалось человеческим сердцем. Тогда оно не заявляло о себе опосредствованно, длинной чередой событий, явлений и знамений. Этот период прошлого был идеалом Добра, Мудрости и Естественности. Естественность состояла в том, что человек поступал в полном соответствии с законом Дао, с законами природы, с Мировым Разумом. Этого нельзя сказать о поведении человека в последующие времена, а тем более в наше время. Древние китайские философы говорили о временах, "когда в мире было Дао". О плохих временах они говорили: "Когда Дао (Путь) пришло в упадок". Конечно, не само Дао, а его влияние на человека. Собственно, само Дао, сам Путь в строгом смысле этого понятия, пребывает повсюду и постоянно. Но мы далеко не всегда ощущаем его. Современный философ очень удачно сказал: "Человек все реже омывает в его потоке свое сердце, и, соответственно, добра в мире становится все меньше, а нравы ожесточаются".
Таким образом, учение о Дао является истиной наиболее сокровенной и непостижимой. Но философы-даосы, и прежде всего сам Лао-цзы, рассматривают и практические вопросы сущности Дао, а именно: как Дао проявляет себя в видимом мире. Другими словами, можно сказать: как Абсолют проявляет себя в явлениях окружающего нас мира. Это проявление Дао по-китайски означает Дэ. Таким образом, Дао первично, а Дэ вторично. Первое и второе относятся к разным ступеням раскрытия Абсолюта, Если проводить аналогию с древнегреческой философией, то Дао — это Логос, а Дэ — Эйдос. Конечно, Дэ, как и Дао, принадлежит к миру духовности, но эта духовность уже снизошла в материальный мир, в мир вещей. Можно сказать и более приземленно. Дэ в определенной степени является "вещью для нас". Именно такую трактовку Дэ давали комментаторы учения Лao-цзы еще до новой эры. В соответствии с истинным смыслом учения Лао-цзы мы можем сказать, что Дэ есть информация и энергия программы, заложенной в информационном поле Вселенной, оно есть развертка Вселенной, "детерминированное движение" мира. В то же время Дэ не материально, но оно является потенциалом, возможностью всякой материализации. То, что в Дэ речь идет именно о потенциале, о потенции, о скрытой возможности, свидетельствует и написание слова Дэ в виде иероглифа. Иероглиф Дэ изображает это понятие картинкой, где из глаза произрастает побег некоего растения. Значит, Дэ является символом развития, эволюции, перехода из латентного состояния "вещи для себя" к состоянию "вещи для мира". Это символ выхода из тьмы в мир видимого. Древние индусы сказали бы, что речь идет о мире майи, мире иллюзий.
Собственно, идея Произрастания характерна не только для китайских философских школ древности. Так, в одной из древнейших книг Индии (сапрольном памятнике) "Брахман" "Великим посевом" назван мир, в котором мы живем. Христос неоднократно говорил о посеве и жатве, имея в виду распространение идей своего учения.
Как и в индийских древних религиях имеется идея Мировой души, так же и в древнекитайских философско-религиозных учениях говорится о Мировом духовном семени.
Если духовность Дао — это зерно, то Дэ есть побег, на котором со временем произрастут новые зерна. Дао и Дэ есть некий заряд и потенция будущего развития. В древней "Книге перемен" сказано, что "величайшее Дэ Неба и Земли именуется жизнью". Эта идея прослеживается и в более поздних высказываниях даосов.
Но аналогия между китайским учением и Дао и индийскими учениями на этом не кончается. У даосов мы находим нечто аналогичное карме. Они говорят о возможности накопления энергии Дэ. При этом человек переходит на качественно новый уровень. О различии между Дэ и кармой сказано так: "Хотя плоды Дэ в основном проявляются здесь и сейчас, в то время как карма связана с теорией трансмиграции и ее результаты обычно видны не в этой жизни, а в последующем перерождении".
Переходим к очень важному, самому принципиальному вопросу всех религий и философских систем: откуда берется отрицательное начало, темные силы в мире, который сотворен и управляется единым Богом. Ясно, что Бог в даосизме есть Дао. Так вот, из учения даосов следует, что Дао может проявлять себя как в силах света, так и в силах тьмы, которые идут из одного истока — Великого Единого. Правильнее назвать Богом именно Великого Единого. Это не должно удивлять. В Библии вы найдете эту же мысль. И не только в Ветхом Завете, но и в Евангелиях. Вспомните Нагорную проповедь Христа, в которой сказано, что "Солнце всходит одинаково над добрыми и над злыми". Из Ветхого Завета Библии вспомните, что жертвы приносили не только Единому Богу, но и богу зла (козел отпущения, которого приносили в жертву этому богу). Эта мысль, прослеживаемая в философских учениях и религиях разных континентов, очень глубокая и соответствует устройству мира: плюс и минус "работают" вместе, одновременно, дополняют друг друга, являются движителем развития не только человечества, но и всей Вселенной.
