Один пожарный дознаватель делится опытом: «Судебный процесс – это игра между адвокатами и экспертами. Законники могут искажать самые качественные экспертные данные и выворачивать все наизнанку». Аналогично Фиона Рейтт видит несоответствие между целями состязательной системы и целями поиска истины: «По-моему, никто из апологетов состязательности не считает, что это лучший путь к истине… Более того, она искажает истину. Но власти не хотят расследовать действия присяжных: мало ли, вдруг окажется, что на самом деле они совершенно необъективны. И во многом предвзятость обусловлена тем, как происходит обсуждение. По сути верх берет сильнейший присяжный, а остальные подстраиваются под него».
Британцы экспортировали принцип состязательности и суды присяжных за пределы своей империи. И поныне так действует правосудие в США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии. Состязательностью процессов особенно известны США (отчасти потому, что в залах суда часто разрешается видеосъемка). И в Америке, даже чаще, чем в Великобритании, хорошие адвокаты и эксперты предлагают свои услуги тому, кто больше заплатит. Вспомним хотя бы звездную адвокатскую команду, собранную в 1995-м О. Джеем Симпсоном, которому было предъявлено обвинение в том, что он зарезал свою бывшую жену Николь Браун-Симпсон и человека по имени Рональд Голдман.
В ходе этого бесславного процесса адвокат ответчика Джонни Кокран впечатлял присяжных своими броскими костюмами, перекрестными допросами и жгучей харизмой. А в какой-то момент обвинитель попросил Симпсона надеть перчатку, найденную у него дома и, по версии обвинения, содержавшую следы крови жертв и ДНК самого Симпсона. Однако натянуть перчатку оказалось трудно. Кокран обратился к присяжным: «Раз она не подходит, значит, он должен быть оправдан!» Обвинитель предположил, что перчатка ужалась после того, как в ходе анализа ДНК ее несколько раз замораживали и размораживали. Показали фотографию, сделанную за несколько месяцев до убийства, где на Симпсоне именно эта перчатка. Однако ни перчатка, ни обилие других улик не помешали Симпсону выйти на свободу. Впрочем, впоследствии Симпсон проиграл гражданский суд, собранный родственниками погибших.
Большинство обвиняемых – простые люди, а не богатые и знаменитые. Они не могут позволить себе дорогих адвокатов и экспертов. Правозащитник Клайв Стаффорд-Смит в своей книге «Несправедливость» (Injustice, 2013) рассказывает о необычном деле Кришны («Криса») Махараджи: этого британского бизнесмена обвинили в том, что он совершил двойное убийство в Майами в 1986 году. Присяжные признали его виновным в убийстве Деррика Му Янга, своего делового партнера с Ямайки, и его сына Дуэйна Му Янга. Кришне уже 75 лет, и 27 из них он отсидел во флоридской тюрьме.
В начале суда прокурор Джон Кастренакес эмоционально заявил присяжным: «Вы увидите научные доказательства, основанные на дактилоскопии, данных баллистики и изучении деловой документации… И все они указывают на то, что убийца – подзащитный, и больше никто». Отпечатки пальцев Кришны были найдены на месте убийства. (По словам Кришны, чуть ранее в тот же день у них была в этом гостиничном номере деловая встреча.) Кастренакес собрал свидетелей и экспертов, включая полицейского, который сообщил, что за несколько месяцев до убийства продал Кришне пистолет Smith & Wesson калибром 5 мм. Кастренакес с его фразами типа «механически запланировано», «зверский поступок», «решающее доказательство» был неотразим.
Когда настал черед адвоката ответчика Эрика Хендона вызывать свидетелей, он шокировал всех присутствующих: «Защите нечего добавить». И это при том, что у него было шесть человек, готовых подтвердить, что в момент убийства Кришна был с ними, за 60 км от гостиницы. Однако присяжные их не услышали. Непостижимо, но Хендон даже не попытался посеять сомнение в версии обвинения.
Присяжные совещались недолго: виновен в убийстве первой степени. Услышав этот вердикт, Кришна потерял сознание. А они посовещались еще немного и приговорили его к смертной казни.
Как ни печально, в США неповинные ни в чем люди, подозреваемые в убийстве, часто нанимают адвокатов уровня Хендона. Не разбираясь в правосудии, они питают иллюзии: мол, раз они ничего плохого не делали, суд разберется. Желая защитить свое доброе имя, они спешат предстать перед судом, не позаботившись нанять толковую команду профессионалов. Кришна заплатил Хендону фиксированную сумму в 20 000 долларов. (Для сравнения: гонорары адвокатов О. Джея Симпсона составили около 10 миллионов долларов, то есть каждый получал по 16 000 долларов в день.) По словам Стаффорда-Смита, «высшая мера наказания уготована тем, кому не светит попасть в высшее общество». Кришна не мог позволить себе такие расходы. Да и зачем опровергать несуществующие, как он думал, доказательства? Хотя он и сколотил небольшое состояние, импортируя карибские фрукты в Великобританию, но в конечном счете обанкротил и себя, и свою многострадальную жену Марту на Апелляционном суде.
Впрочем, слабое выступление Хендона может объясняться не только отсутствием денежного стимула. По словам человека, который работал вместе с ним над защитой Кришны, Хендону угрожали по телефону. Звонивший сказал: «Если адвокат будет слишком стараться ради Кришны, пострадает его сын».
Конечно, версия обвинения опиралась не только на хорошую плату и кипучую энергию Джона Кастренакеса. Свою роль сыграли эксперты, особенно специалист по баллистике Томас Квирк. Вопрос об орудии убийства, которое полиция не нашла, был весьма актуальным. Квирк сообщил, что пули, найденные в телах отца и сына Му Янг, выпущены из одной из шести вероятных марок полуавтоматического оружия 9-мм калибра. В своей лаборатории он опробовал все эти возможности и обнаружил, что отметины на пулях – сделанные стволом со спиральным рифлением – напоминают отметины на пулях, которыми были убиты жертвы.
Квирк коснулся и вопроса о гильзах, найденных в гостиничном номере: «По материалам моей лаборатории, морфологии гильз на месте происшествия соответствует только модель Smith & Wesson 39». Поскольку полицейский уже сообщил суду, что Кришна купил такой пистолет за несколько месяцев для убийства, эти слова оказались роковыми.
И наконец, Квирк представил фотографию серебристого Smith & Wesson. Эта картинка закрепилась в умах присяжных, заполнив собой место недостающего орудия убийства. Хендон возражал против демонстрации оружия, говоря, что это не имеет отношения к делу. Но судья позволил эксперту продолжать, сочтя фотографию полезной в качестве «иллюстрации». Допрашивая Квирка, Хендон заставил его согласиться с тем, что с 1950-х годов в США произведено около 270 000 пистолетов Smith & Wesson и что пуля могла быть выпущена из любого из них. Однако к этому моменту присяжные уже «видели» орудие убийства!
Сколь качественной была экспертиза, проведенная Квирком? Действительно ли пули были выпущены из Smith & Wesson 39? Или орудием убийства стал любой другой пистолет из 65 миллионов, ходивших в США в 1986 году? Способность баллистиков соотнести пулю со стволом (провести «баллистическую дактилоскопию») толком не оспаривалась с появления этого метода в XIX веке. Подобно дактилоскопистам и экспертам по анализу волос, баллистики не спешили ставить под сомнение научную основу своего заработка. Лишь в 2008 году Джед Ракофф, федеральный судья из Нью-Йорка, провел слушания, пытаясь разобраться в статусе данных баллистики. Он высказал мнение, что эта экспертиза была надежнее раньше, когда пули делались по индивидуальному образцу, чем теперь, в эпоху массового производства. «Чем бы ни была баллистика, – сказал он, – это не наука».
