Но во Франции назревал контрреволюционный мятеж, Республика была в опасности. Посчитали, что спасти ее может только военная диктатура, гарантирующая порядок. Несмотря на якобинское прошлое, авторитет Бонапарта превращал его в идеального кандидата. Он должен был как можно скорее вернуться во Францию. С помощью Талейрана и Фуше («Порок, опирающийся на руку преступления», — так скажет Шатобриан, увидев хромающего Талейрана и Фуше шагающими рядом) Наполеон покинул Египет. Его встретили криками «Нет диктатору!» и начали отталкивать от входа в Национальное собрание, однако у Наполеона был козырь — его армия. Так состоялся знаменитый переворот 18 брюмера VIII года (9 ноября 1799 года). Бонапарт заставил Ассамблею назначить себя и еще двух человек временными консулами — так родился Консулат. В 1802 году он провозгласил себя единственным пожизненным консулом и в 1804 году был коронован папой Пием VII в качестве императора. Это положило начало Империи, которая тут же занялась территориальной экспансией в Европе, Испании и России.
Звезда Наполеона закатилась в 1814 году, но он успел войти во французскую политическую и научную историю. Новый повелитель Франции предоставил Лапласу и его коллегам исключительное место — никто другой не делал этого раньше и не сделает позже. Хотя научные знания Наполеона не превышали уровня учебников артиллерийской школы, он преклонялся перед математикой и математиками. Он испытывал искреннюю симпатию к Монжу и поддерживал хорошие отношения со своим ровесником Фурье. Император полностью доверял честному Карно, который никогда не воздерживался от возражений Наполеону, и назначал его на различные должности, в частности на пост военного министра в период Консулата. Наполеон был очень привязан к Лагранжу, и не раз можно было увидеть их подсмеивающимися над Монжем, их общим другом: Наполеон играл Марсельезу, а Монж громко ее пел.
Что касается Лапласа, которого Наполеон знал с юности, то между ними никогда не было глубокой дружбы, но политик восхищался ученым, а тот всегда вращался в орбите политика. Это позволило Лапласу стремительно взойти на вершину и стать одним из представителей наполеоновской науки. Держа в руках первый том «Небесной механики», Наполеон заметил:
«Я желаю, чтобы люди будущих поколений, читая «Небесную механику», не забыли, какое уважение я питал в своей душе к ее автору... [Это произведение] возвышает блеск нашего века».
А когда империя начинала давать трещины, он после прочтения «Аналитической теории вероятностей» написал Лапласу письмо, датированное 12 августа 1812 года, со словами:
«В иное время я, располагая досугом, с интересом прочитал бы вашу «Теорию вероятностей», но теперь принужден только выразить удовольствие, которое всегда чувствую, когда вы издаете сочинения, совершенствующие и распространяющие науку, возвышающую славу нации. Распространение, усовершенствование наук математических тесно соединены с благоденствием государства».
Близкие отношения Наполеона с учеными позволили родиться плодотворному союзу. Наука полностью вписывалась в бонапартистские реформы: это революционное оружие позволяло приобщить нацию к культуре и дать ей чувство уверенности. Именно Наполеон, покровитель наук, стал создателем нового государства.
ЛАПЛАС — ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МУЖ, МИНИСТР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ И КАНЦЛЕР СЕНАТА
В начале существования Консулата Бонапарт назначил Лапласа министром внутренних дел. На этой должности он ведал транспортом, торговлей, промышленностью, здравоохранением и народным образованием. Под одним из писем, которые дошли до нас, Лаплас подписался: «министр наук и искусств» — как если бы его новая должность была исполнительной ветвью Института Франции. Среди мер, осуществленных им на посту министра, особого упоминания заслуживает предоставление щедрой пенсии вдове Байи. Лаплас на этой должности начал реорганизацию Нормальной школы и с удвоенной страстью приступил к внедрению метрической системы. Он издал декрет от 17 фримера VIII года (10 декабря 1799 года), в котором официально утверждал эталоны длины и веса из платины и призывал к использованию новых единиц. Однако Лаплас вынужден будет отступить и смириться с переименованием единиц измерения, чтобы народ не пугался незнакомых названий: так, дециметр стал ладонью, сантиметр — шириной пальца, а миллиметр — толщиной линии.
Карта триангуляции, составленная Деламбром и Мешеном.
Гравюра 1800 года, демонстрирующая использование новой метрической системы.
Церемония принятия Наполеона в Институт Франции. Сопровождают его Лаплас и Бертолле (25 декабря 1797 года).
Лаплас успокоил своих коллег-академиков, сказав им, что этот возврат к прошлому формален, но, как мы уже увидели, это было не единственное отступление. Новая система будет введена еще очень нескоро.
На своем посту Лаплас оставался всего лишь шесть недель и был смещен 25 декабря 1799 года. Бонапарт решил заменить ученого своим братом Люсьеном. Он изначально хотел назначить его на эту должность, но побоялся обвинений в семейственности и кумовстве. Годы спустя, уже на острове Святой Елены, бывший император так опишет работу Лапласа в своих воспоминаниях:
«Первоклассный геометр вскоре заявил себя администратором более чем посредственным; первые его шаги на этом поприще убедили нас в том, что мы в нем обманулись. Замечательно, что ни один из вопросов практической жизни не представлялся Лапласу в его истинном свете. Он везде искал какие-то субтильности, мелочи; идеи его отличались загадочностью; наконец, он весь был проникнут духом «бесконечно малых», который он вносил и в администрацию».
Чтобы лучше понять моральное состояние Наполеона, писавшего эти строки, вспомним, что ученый поддержал реставрацию монархии после падения Империи. Но даже если отбросить все обиды, администраторская деятельность Лапласа действительно вызывала много вопросов, при этом его увольнение больше было похоже на повышение: он сразу же получил другую должность, которая ему больше соответствовала. Наполеон назначил его сенатором, как Лагранжа, Монжа и Бертолле. Впоследствии Лаплас стал президентом и канцлером Сената. Ученый шел во главе коронационной процессии в 1804 году, а затем обратился к Наполеону со словами, полными восхищения:
«Я только что провозгласил (...) императора Франции, героя; 20 лет назад я видел начало его службы, которую он пронес с такой славой и успехом во имя Франции».
В 1805 году Лаплас получил самый высокий знак отличия — орден Почетного Легиона. «Я вам клянусь, вы, ученые, должны быть счастливы стать знаменитыми, не проливая кровь!» — воскликнул Наполеон. Немного позже математик стал членом императорской аристократии: в 1806 году император пожаловал ему титул графа империи, как Лагранжу, Монжу и Карно. Почести получили и другие математики, такие как Фурье и Лежандр, ставшие соответственно бароном и кавалером. Уважение Наполеона к математикам было очень велико: шестеро самых выдающихся ученых эпохи входили в состав дворянства империи.
