Он возился со своим платьем. Ему хотелось бы двигаться столь же изящно, как Милкейла, но желание, внезапно захлестнувшее его, не позволяло мешкать. Они упали на песчаную отмель и в полном молчании предались любви под луной и звездами.
Оба чувствовали, что две их религии, соединившись, смогут открыть что-то более важное, чем каждая в отдельности, какую-то совершенную истину. Физическое слияние казалось им самой прекрасной формой этого соединения.
— Ты согласен, брат? — громко спросил Джавно.
Кормик сообразил, что вопрос звучит уже не в первый раз, и глупо уставился на старшего собрата.
— Да восторжествует блаженный Абель, когда племена этого озера вкусят нашей любви, — провозгласил Джавно.
— Их традициям сотни лет, — заметил Кормик.
— Терпение, — возразил Джавно.
Ответ был весьма предсказуемым. Кормик слышал его не раз, но то, как внезапно оборвался голос собеседника, заставило юношу взглянуть на него. Джавно напряженно смотрел в сторону пляжа.
Проследив за его взглядом, Кормик увидел поври — косолапых, криворуких, бочкообразных гномов. Их широкий плот был уже почти у самого берега. Карлики соскочили в воду и бросились в атаку, размахивая оружием.
Кормик обернулся, в несколько прыжков оказался у береговой линии, подскочил и с налету врезался в двух гномов прежде, чем они успели выйти из воды. Один повалился, другой зашатался, но устоял. Тогда Кормик быстро присел и с разворота ударил его ногой по подбородку, не дожидаясь, пока тот полностью оправится от внезапной атаки. Его темно-красный берет, знак отличия поври, которых звали еще кровавыми колпаками, отлетел в сторону, когда карлик рухнул в воду.
— Назад, пока они тебя не утопили! — вскричал Джавно, выбрасывая вперед руку, сжимавшую графит, молниеносный камень, и высвобождая его энергию.
Ярко-голубая вспышка с шипением ударила в плот, разбросала гномов в разные стороны и погасла в воде, неприятно ужалив ноги Кормику.
За спиной Джавно еще двое монахов, скрываясь за каменной грядой, выкрикивали предостережения.
Кормик изо всех сил пошлепал по мелководью к скалистому берегу, умудряясь на ходу уворачиваться от дубинок и отражать нескончаемый град ударов. Однако пара выпадов достигла цели. Из воды он выбрался с багровым рубцом на руке и кровоподтеком, от которого начал заплывать правый глаз.
— Сюда! — крикнул Джавно двум своим собратьям и Кормику, которого гномы почти настигли.
Тот подбежал, схватил первый попавшийся булыжник, резко развернулся и швырнул его в ближайшего преследователя. Камень угодил карлику точно в грудь, на миг сбив ему дыхание. Но уже в следующий момент разъяренный крепыш забыл об ударе и рванул вперед, дико размахивая дубиной.
Кормик не собирался отступать. Он бросился навстречу гному и подставился под очередной удар. На секунду стало нечем дышать, но он переборол себя, улучил момент и вырвал оружие из рук изумленного карлика. Треснув его со всего маху по голове, юноша раскрутил дубину и метнул ее в следующего противника.
Рыжебородый гном попытался закрыться рукой, но не рассчитал. Дубинка врезалась ему прямо в нос, голова поври откинулась назад под действием сокрушительного удара.
— Ах ты, собака! — выругался поври, вытирая кровь с разбитой переносицы, ухмыльнулся и со злобным рычанием бросился в атаку, но вдруг растерянно остановился и рухнул на одно колено.
У Кормика не было времени ни на то, чтобы осознать, как ему повезло, ни на то, чтобы порадоваться удачному броску. Подобный выпад мог лишь на время сокрушить поври, будто сделанных из куска скалы. Поэтому, едва швырнув дубинку, он тут же обрушил новый удар на голову очередному противнику.
Гном мертвой хваткой повис на Кормике и стал раскачивать его из стороны в сторону, пытаясь повалить наземь. Тот изо всех сил старался удержаться на ногах, осыпая ударами карлика. Из ран Кормика хлынула кровь, ему казалось, будто он бьется с камнем, а не с живым существом.
Монах не сдавался, но поври увлекал его все дальше от Джавно и собратьев к полудюжине своих товарищей, готовых напасть в любой момент. В землю вонзилась еще одна молния. Вожак гномов задергался в неистовой пляске, хлопая руками и клацая челюстью. Густая рыжая шевелюра и борода встали торчком. Он извивался и подскакивал, пытаясь сделать шаг, но в конце концов повалился на землю.
Остальные пять поври двинулись дальше, не обращая внимания на летевшие в них камни. Завязалась настоящая драка.
Кормик продолжал отчаянно работать ногами и обрушивать на гнома тумак за тумаком, но упрямый противник ухитрился развернуться, подставить лицо прямо под атакующий кулак и впиться в него своими квадратными зубами.
Молодой человек вырвал руку, одновременно высвобождаясь из цепких объятий карлика. Он отскочил назад и встретил своего преследователя сперва мощной атакой слева, отчего голова свернулась набок, затем довершил дело сокрушительным ударом правой руки.
— Ну, держись! Сейчас я обдеру кожу с твоего смазливого лица! — пригрозил поври и снова бросился в наступление, однако был встречен серией из трех жалящих ударов.
Кормик отступил еще немного. Расстояние было его очевидным преимуществом. Он смотрел на своего противника, похожего на ходячий кусок скалы, и понимал, что других преимуществ у него нет.
Джавно отчаянно отбивался самодельной деревянной булавой. Ему даже удалось нанести гному мощный удар, но тот продолжал неумолимо теснить его. Как бы пригодилась сейчас монаху та булава, с которой он покинул Пеллинорскую часовню. Это было прекрасно сбалансированное, идеальное по весу зубчатое оружие. Но увы! Ее, как и все прочие металлические предметы, уничтожила коррозия.
От очередного удара, поразившего поври в плечо, наконечник булавы разлетелся вдребезги. Джавно съежился и закрылся свободной рукой как раз вовремя, чтобы блокировать неминуемую контратаку. Когда вражеская дубинка пронеслась мимо, монах крепко вцепился гному в руки.
Большая ошибка!
Джавно понял это сразу же, как только со всего маху врезался в своего противника, который даже не качнулся. Теперь преимущество человека перед поври — длина рук — было потеряно. Гном проворно высвободился, схватил абелийца за талию и повис на нем, увлекая за собой. Оба покатились по земле.
К ним подскочил еще один карлик и принялся колотить Джавно увесистой палкой. Монах извивался от боли, тело под тяжелой коричневой рясой покрылось рубцами. Наконец ему удалось повернуться так, чтобы видеть обоих своих собратьев, которые отчаянно и храбро отбивались сразу от трех гномов, отвешивая удар за ударом. В какой-то момент поври ослабил хватку, Джавно вскочил на ноги и побежал к ним. Расчет оказался верен. Монаху удалось отвлечь на себя одного из троих карликов. Тот запустил в него топориком, заставляя отпрыгнуть назад, в направлении двух преследователей.
Джавно все еще сжимал в кулаке графит и сосредоточился на нем. Несмотря на побои и оплеухи, он не потерял концентрации и направил всю свою энергию сквозь камень. В тот же миг змееподобные молнии вспыхнули вокруг абелийца и ударили во всех направлениях.
