– Куда уж понятнее… Ты отдохнула? Обувайся тогда.
Лена со вздохом сунула ноги в туфли и встала. Они дошли до конца бульвара, повернули обратно и стали подниматься вверх. Навстречу им с горки катился на трехколесном велосипеде мальчик лет пяти, и по его глазам было видно, что с ним что-то случилось.
– Тебе помочь? – спросил Андрей, когда ребенок поравнялся с ними, и тот плаксиво крикнул:
– Я не могу остановиться!
Андрей, развернувшись, в два прыжка нагнал незадачливого велосипедиста и схватил за курточку и руль велосипеда:
– А мама твоя где же?
– Я потерялся, – разревелся ребенок, закрыв лицо руками.
– Тогда тебе повезло. Мы работаем в розыске, и мы тебя нашли. Сейчас тетя Лена возьмет твой велосипед, и мы пойдем искать маму. Тебя как зовут-то, спортсмен? – беря мальчика на руки, спросил Андрей.
– Ванюша, – прорыдал мальчик.
– Отлично. А фамилия есть у Ванюши?
– Я не помнююуууу… – еще громче заревел он.
– Ничего, разберемся.
Лена подняла легкий велосипед и пошла вслед за Андреем по аллее вверх. Паровозников задавал мальчику какие-то вопросы, стараясь успокоить его и отвлечь, и тут Ванюша, повернувшись в сторону, закричал:
– Мама! Вон моя мама! Ма-а-ам!
Андрей повернулся туда, куда указывал пальчиком мальчик, и обнаружил на скамейке веселую компанию из трех девиц. Они хохотали, пили что-то из ярких бутылок и курили. На крик ребенка никто даже не повернулся, и Андрей, подойдя вплотную, представился:
– Старший оперуполномоченный капитан Паровозников. Отдыхаем, дамочки? Наследник чей?
Девицы умолкли, одна из них растерянно посмотрела на тянущегося к ней с рук Андрея мальчика и спросила:
– Ты где был-то, Ванюша?
– Под машину стремился на своем велосипеде, – еле сдерживая охватившее его раздражение, сказал Андрей, отдавая ей ребенка. – Следить нужно, когда на велосипед сажаете, а не языком чесать.
– Да я на секунду только отвернулась… – захлопала ресницами девица.
– Этого иной раз достаточно.
Лена поставила велосипед возле скамейки, взяла Андрея под руку и потянула в другую аллею:
– Ты чего разошелся?
– Терпеть таких не могу. Родят, а что с детьми делать, не представляют, – с досадой бросил Паровозников, закуривая. – Пацан бы под машину подлетел, там же как раз разворот.
– Ну, не подлетел ведь, ты его поймал.
– А в другой раз меня не будет.
– Всех не спасешь, Андрюша.
– Нездоровый цинизм, Ленка. Нельзя так.
– Наверное… – вздохнула она. – Ты зайдешь ко мне? Юлька за город уехала, ночевать не придет.
– Не могу, Надя ждет. Довезу тебя домой и поеду, неудобно, я и так ее два выходных продинамил.
И Лена вдруг почувствовала укол чего-то, странно похожего на ревность, чему очень удивилась.
Часть II. Прокуратура
На работу она теперь ходила как на каторгу, в полной мере ощутив смысл этого выражения. По утрам трудно было заставить себя встать, в бюро Лена старалась не покидать кабинета, чтобы не натыкаться на взгляды сослуживцев, которые меньше, чем через неделю, уже станут бывшими. Наталья Ивановна тоже делала вид, что Лены уже не существует – ничего не спрашивала, не обращалась, вообще не замечала, отвечая на приветствия еле заметным кивком. Но Лена уже смирилась с этим и отбывала положенное до увольнения время, стараясь максимально эффективно закончить свои дела.
Юлька к известию о ее увольнении отнеслась философски:
– Наверное, Ленуся, так и должно быть. Вы с мамой не особенно ладите, и твоя работа под ее началом тоже не поспособствовала улучшению отношений. Так, может, оно и хорошо? Не будете видеться каждый день, и появится повод позвонить и чаю вместе выпить? А ты пока ко мне приедешь, поживешь, обстановку сменишь. До начала съемок у меня еще будет время, погуляем с тобой, съездим в Санкт-Петербург – хотели ведь.
– Я, знаешь, сперва расстроилась, а потом подумала – ну и что? Не настолько я успела привыкнуть и к людям, и к месту, и к работе. Действительно, надо выдохнуть немного, подумать, – Лена проверила, поднялось ли тесто для булочек, рецепт которого ей дала смотрительница Аня, и сунула Юльке в руки небольшую каменную ступку с пестиком: – Не сиди без дела, толки черемуху.
Воронкова пристроила чашу между колен и принялась растирать сухие ягоды в порошок.
– И вообще, – продолжила Лена. – Паровозников меня опять следствием соблазняет, и я даже колебаться уже начала.
– Ну, так возвращайся, в чем проблема?
– Пока не решила.
– Тогда не думай об этом, закончи в бюро, отдохни сколько сможешь и захочешь, а там все как-нибудь образуется. В конечном итоге ведь все равно все устраивается так, как должно быть – такой закон.
Лена посмотрела на подругу с плохо скрываемой иронией. Иногда Юлька могла произнести такую вот банальную фразу совершенно серьезно, как будто действительно верила в то, о чем говорит.
– Юль, мне никогда ничего с неба не падало, я всего добиваюсь только трудом, ты же знаешь. Я могла после университета пойти по проторенной дорожке, стать адвокатом и поплевывать в потолок. Но мне не хотелось пользоваться связями. И на следствии я сама все делала, и в чинах тоже сама росла, никому в голову не приходило намекнуть, что мне родители в чем-то помогли. И если я решусь вернуться, то придется начинать почти заново.
– Ну, голова-то твоя никуда не денется, – возразила Юлька, энергично работая пестиком.
– Слушай, Юля, – вдруг вспомнила Лена, – а ты помнишь Аринку Кононову?
– Конечно. Замуж удачно выскочила, отхватила мужика с деньгами, наверное, живет-поплевывает.
– Да вряд ли… Муж ее погиб при непонятных обстоятельствах, а сама она пропала вместе с сыном, Андрей как раз по этому делу работает. Ты мне вот что скажи – не знаешь, Арина ателье свое закрыла или нет?
– О, чего вспомнила! Да сразу же, как замуж вышла. В том здании уже давно какой-то магазин, – сказала Юлька, перемешивая получившийся черемуховый порошок ложкой. – Лен, когда муж с такими деньгами, работать вообще не нужно. Правда, я краем уха от кого-то слышала несколько лет назад, что не очень он Аринку деньгами балует, но, может, это только слухи.
– Нет, не слухи. Там вообще как-то странно все было. А ты ее саму давно видела? Нет, я понимаю, что год тебя здесь не было, но, может, до этого?
Юлька наморщила лоб, припоминая:
– Мы как-то собирались классом, ты была в командировке. Когда же это, постой… кажется, года два назад, помню, что тепло уже было, я в туфлях ходила, каблук еще сломала. Да, точно – два года назад, в мае. И Аринка была, девчонки еще кольцо ее разглядывали – там не меньше пяти карат было.
