Элбрайн вздрогнул, когда вспыхнул огонь, точно ожидая, что приспешники демона тут же набросятся на них. Однако ничего не происходило. Вскоре впереди показалась развилка: один туннель уходил вправо, оставаясь на том же уровне, а другой влево и вниз. Несколько шагов по правому туннелю позволили обнаружить в нем еще одну развилку.
— Настоящий лабиринт, — вздохнул Элбрайн.
— Пошли влево, — решительно объявила Пони. — Будем идти по тем туннелям, которые ведут в глубь горы и вниз.
Можно было поступить так, а можно по-другому, но за неимением четких логических обоснований все решения казались равноценными, и Элбрайн не стал спорить. Больше он не тратил времени на поиски следов копыт. Эвелин с кентавром бродили по этому же самому лабиринту, тоже не имея понятия, куда надо сворачивать. И все же он хоть и велик, но не бесконечен. Без сомнения, рано или поздно одна из пар или, возможно, обе набредут на демона или его ближайших помощников.
Стоя вместе с Квинталом и двумя явно нервничающими великанами на вершине горы и глядя вниз на полностью разрушенный склон, Бестесбулзибар испытывал смешанное чувство ярости и веселого удивления. Какая все-таки мощная штука — это его копье! Причинить такие разрушения, просто выпав из руки умирающего великана и заскользив вниз по камням!
Один из великанов продолжал оправдываться, запинаясь на каждом слове. Дескать, им просто не повезло и прочая чушь в том же духе; ясное дело, боится за свою шкуру. Бестесбулзибар слушал его краем уха.
— Они уже добрались до горы? — спросил он у Квинтала, кивнув в сторону Аиды.
Прикидывая расстояние, каменный человек внимательно оглядел местность, странно человеческим жестом подперев подбородок рукой. Он и в самом деле сейчас гораздо больше походил на человека. Грубые линии каменного тела стали более сглаженными и округлыми. Кроме того, в нем, несомненно, наблюдалось сходство с прежним Квинталом: те же черты лица, тот же рост, та же фигура, как будто человеческий дух каким-то образом влиял на свое каменное воплощение. Конечно, «кожа» у него была обсидиановая, кое-где усыпанная красными прожилками все еще не затвердевшего камня; и глаза представляли собой капли красной раскаленной магмы. Но в целом он очень напоминал Квинтала и с нетерпением ждал того момента, когда Эвелин увидит его новое, столь совершенное тело.
— Ну, так что? — вывел его из задумчивости Бестесбулзибар.
— Думаю, да, если они шли всю ночь, — сказал Квинтал, — и если никто больше не пытался остановить их.
— Возможно, они будут сидеть на моем троне, когда я вернусь, — насмешливо произнес демон и перевел взгляд на великанов.
— Н-н-не повезло… — залепетал снова один из них.
— Мы пойдем… — начал было второй, но демон прервал его.
— Вы вернетесь в строй, — приказал он.
Больше всего ему хотелось содрать шкуры с этих двоих, да и вообще с любого, кто уцелел в схватке с незваными гостями, а сейчас дрожал, опасаясь его гнева. Можно было поступить и по-другому: послать их остановить ненавистного Полуночника. Однако Бестесбулзибар был отнюдь не глуп и мог держать в узде свои порывы, даже самые разрушительные. Его потери и без того уже велики, в особенности если учесть, скольких усилий стоила ему броня, которую носили великаны; однако все это были сущие пустяки по сравнению с тем, что его элитной страже не удалось выполнить свою задачу. Брат Эвелин и этот так называемый Полуночник проникли внутрь Аиды; ну что же, можно будет доставить себе удовольствие убить их лично.
— Возвращайся и найди их, — приказал демон Квинталу.
Тот подошел поближе к своему хозяину. Демон приподнялся над землей и толчком мощных ног послал его в полет над долиной, прямо над головами съежившихся от страха воинов, обратно к Аиде.
— Мы забрались слишком далеко вниз, — жалобно сказал Эвелин, прислонившись к стене маленькой душной пещеры.
Он держал сияющий алмаз у самого пола, стараясь остаться незамеченным для охранников вроде тех двух поври, с которыми они только что расправились. Оттолкнув в сторону окровавленную ногу одного из карликов, он уселся так, чтобы видеть туннель, из которого они только что вышли.
— А разве демон прячется не под горой? — рассеянно спросил кентавр, разрывая на части второго поври.
Эвелин покачал головой; его уже давно не покидало ощущение, что они идут неверным путем. Свернув у первого поворота налево, они опускались все ниже и ниже, блуждая по бесконечным туннелям и пещерам.
— Вовсе не обязательно. Может, он как раз наверху, чтобы в случае чего быстро взлететь через отверстие, откуда валит дым.
Взглянув на кентавра, Эвелин тут же отвел взгляд.
— Ба, все это одни догадки, и больше ничего, — пробормотал кентавр, откусывая кусок ноги поври. Эвелин закрыл глаза. — Ты и сам понимаешь это не хуже меня, — закончил он, жуя полным ртом.
Монах только вздохнул. Что тут возразить? Какой бы путь они ни избрали, во всех случаях это делается наугад. Слишком много поставлено на карту, и нервы уже на пределе.
— Ну подумай сам, зачем ты здесь? — продолжал кентавр. — Чтобы выполнить свое предназначение, ты сам так говорил. Ну, ты его и выполнишь. Рано или поздно мы доберемся куда надо, и если тебе страшно, я не стану тебя осуждать. Однако не поворачивать же обратно в поисках более правильного пути? Только потеряем время, и, значит, увеличится риск, что нас могут обнаружить, — он сплюнул и швырнул обглоданную ногу поври на землю. — Тьфу! Эти твари к тому же и мерзкие на вкус!
Эвелин слабо улыбнулся, встал и подошел к кентавру, стараясь не наступить на остатки его трапезы. Они зашагали дальше — оба крупные, тяжеловесные, почти перегораживающие собой узкий туннель.
— Не нравится мне это, — прошептал Элбрайн, глядя на уходящий под углом вниз узкий каменный выступ, слева ограниченный шероховатой стеной, а справа обрывом глубиной не меньше двухсот футов.
Но пугала даже не сама высота, а то, что внизу, там, где заканчивался обрыв, бушевало красное пламя, яростное и неистовое, похожее на озеро расплавленной лавы. Даже с такого огромного расстояния Элбрайн и Пони ощущали сильный жар и почти невыносимый запах серы.
— А мне не нравится возвращаться обратно, — упрямо ответила Пони. — Мы решили идти вниз, значит, другого пути нет!
— Но эта вонь… — запротестовал Элбрайн.
Понимая и разделяя его опасения, Пони порылась в сумке и достала оттуда полоску ткани. Разорвала ее пополам и смочила обе половины водой из своего меха; одной частью обмотала лицо себе, а другую протянула Элбрайну.
У него, однако, возникла идея получше. Он снял с правой руки зеленую повязку, ту самую, которая, по словам эльфов, должна была защитить его от любого яда, разорвал ее надвое и половину отдал Пони. Она укрепила ткань под своей маской, то же самое сделал и Элбрайн, восхищаясь ее сообразительностью и мужеством.
