Есть и еще одна загадка – почему Полинг забыл о правилах Чаргаффа, а главное, о собственной догадке о принципе самокомплементарности генетической системы. Думается, это было ярким проявлением того, что даже когда Полинг принял окончательное решение работать над ДНК, он все еще не был убежден, что именно в этой молекуле содержится разгадка тайны жизни, механизм наследственности и деления клетки.
Почему я так считаю? К такому выводу меня подтолкнули четыре основных обстоятельства. Во-первых, свидетельство Питера, что ДНК была для его отца не более чем интересным химическим соединением. Ведь Полинг был химиком, а не биологом. Во-вторых, в письме президенту фонда Гугенхейма Полинг, объявив о том, что «открыл» структуру ДНК, добавил с прохладцей: «Биологи, вероятно, считают, что задача о структуре нуклеиновой кислоты играет столь же важную роль, что и структура белков»
[257] (обратите внимание на отстраненную, скептическую интонацию: «вероятно, считают»). В-третьих, известно, что когда шум вокруг публикации модели Уотсона и Крика слегка поутих, жена Полинга Ава-Хелен задала супругу вопрос по существу: «Если это такая важная проблема, почему ты не поработал над ней как следует?»
[258] И, наконец, в самой статье Полинга и Кори о тройной спирали содержится, вероятно, самое убедительное свидетельство, что Полинг не был убежден, что ДНК играет столь уж важную роль. Биологические свойства своей модели Полинг и Кори обсуждают лишь вскользь. В первом абзаце статьи они мимоходом упоминают, что есть свидетельства, что нуклеиновые кислоты «участвуют» в процессе роста и деления клеток, а также «задействованы» в передаче наследственных черт. И лишь в последнем абзаце рукописи авторы затрагивают вопрос о кодировании информации (но не о копировании): «Предлагаемая структура допускает создание максимального числа нуклеиновых кислот и тем самым способствует их крайней специфичности»
[259]. Полагаю, именно потому, что Полинг так и не поверил в важнейшую роль ДНК, тема наследственности (и догадки, которые возникли у него по ее поводу) не связалась у него в сознании с задачей о структуре ДНК.
Объяснить, почему Полинг забыл о правилах Чаргаффа, мне кажется, проще. Во-первых, в том, что Полинг не обратил внимания на результаты Чаргаффа, отчасти сыграла роль личная неприязнь. Во-вторых, не надо забывать, что во время работы над ДНК Полинг постоянно на что-то отвлекался. Ему приходилось и продолжать работу над белками, и активно участвовать в политической борьбе против маккартизма, так что ему было некогда сосредоточиться. Более того, 27 марта 1953 года, всего через два месяца после того, как Питер получил рукопись статьи о ДНК, Полинг написал ему письмо, где отмечал: «Я как раз навожу лоск на статью о новой теории ферромагнетизма»
[260]. Значит, он уже думал над чем-то другим. Это, конечно, едва ли способствовало успеху. Масштабные исследования шведских ученых показали
[261], что естественные нарушения памяти, так называемая доброкачественная старческая забывчивость, чаще наблюдается в тех случаях, когда внимание рассеивается или быстро переключается. Так что неудивительно, что Полинг не вспомнил о принципах Чаргаффа.
И, наконец, остается самый главный вопрос, который и в самом деле ставит в тупик: почему Полинг при построении своей модели пренебрег элементарными химическими законами, например, кислотными свойствами ДНК? Именно это имел в виду Джеймс Уотсон, когда говорил, что Полинг не мог бы совершить такую чудовищно неправдоподобную ошибку даже в фантастическом романе. Самый знаменитый химик на свете – и запутался в элементарной химии?!
Я спросил молекулярного биолога Мэтью Мезельсона
[262], что он думает о ляпсусе Полинга с этой точки зрения. В 1952 году Мезельсон был студентом-старшекурсником и работал у Полинга. Он предположил, что Полинг, вероятно, думал над этой проблемой, однако решил, что потом как-нибудь справится с ней. Это, несомненно, соответствует общему умонастроению Полинга на протяжении всей истории с моделью ДНК. Видимо, ход его мыслей был примерно таков: у него получилась превосходная модель белковой молекулы, состоявшая из спиральной цепочки с ответвлениями вовне. Поэтому он решил, что модель ДНК должна состоять из переплетенных цепочек, опять же с ответвлениями вовне – в данном случае основаниями. Из-за этого возникли трудности с размещением групп вдоль оси, однако все остальные черты модели, по мнению Полинга, в некотором смысле были лишь деталями, с которыми можно будет разобраться потом. Похоже, его опять же ослепил успех альфа-спирали. К сожалению, как все мы прекрасно знаем, дьявол кроется в деталях.
Джек Дуниц в беседе со мной припоминал, как однажды Полинг коротко и ясно сформулировал свой подход к научным исследованиям:
«Джек, если вы считаете, что вам пришла в голову хорошая мысль, публикуйте! Не бойтесь ошибиться! Ошибки в науке никому не вредят, ведь кругом полно умных людей, которые тут же заметят и исправят ошибку. Ну, выставите себя дураком, подумаешь – от этого никому хуже не будет, только вашему самолюбию. А если окажется, что мысль и вправду дельная, а вы ее не обнародуете, это будет потерей для науки.»
Дуниц добавил, что тройная спиральная структура и правда не навредила никому и ничему, кроме репутации Полинга. А затем отметил, что вклад Полинга в науку в целом так велик, что эту оплошность надо просто простить и забыть. Признаться, с тем, чтобы простить, я совершенно согласен, но вот насчет забыть – нет. Как я попытался продемонстрировать, анализ подобных ляпсусов, совершенных великими умами, может быть очень и очень полезен.
