— И в этом сердце не найдется места для твоего друга Коннора? — осторожно спросил молодой аристократ.
Пони вновь улыбнулась, но теперь уже спокойнее.
— Ты ведь даже не знаешь меня, — ответила она.
— Знаю, — возразил Коннор. — Даже когда ты была, как ты только что сказала, неуверенной девчонкой, в тебе и тогда был огонь. При всей твоей растерянности и незащищенности, в твоих прекрасных глазах ощущалась сила, какая встречается лишь у немногих.
Пони понимала, что сейчас испытывает Коннор. Их отношения оборвались на горькой ноте, и это заслоняло прекрасные месяцы, проведенные вместе. И теперь его простые слова несли ощущение завершенности и успокоения.
— Зачем ты оказался здесь? — спросила она.
— Я далеко не впервые в этих краях, — ответил Коннор с оттенком бравады, чувствуя, как его голос обретает прежнюю уверенность. — Воевал с гоблинами, с поври. Могу похвастаться: даже уложил нескольких великанов!
— Зачем ты сюда приехал? — не отставала проницательная женщина.
Она прочла по лицу, что их встреча — отнюдь не такая неожиданность для Коннора, как для нее самой. Странно, если учесть, что они давно потеряли друг друга из виду.
— Ты что-то знал обо мне, да?
— Догадывался, — признался Коннор. — До меня доходили слухи, что в здешних краях кто-то сражается с врагами, применяя магию, и что ты имеешь отношение к магическим самоцветам.
Пони не знала, что сказать.
— Позови своего… мужа, — попросил Коннор. — Ты сказала, что готова забыть о прошлом и обратиться к будущему. Действительно, у меня была причина отправиться сюда, Джилл… Пони. И не только ради того, чтобы вновь тебя увидеть, хотя и для этого я бы мог проехать Хонсе-Бир вдоль и поперек.
Услышав последние слова, Пони удивилась: почему же Коннор не сделал этого за все годы, что она находилась в армии? Ладно, незачем теперь ворошить прошлое и бередить старые раны.
Вскоре появился Элбрайн. Дальнейший разговор происходил под деревом, в листве которого удобно устроился Джуравиль.
— Ты помнишь настоятеля Добриниона Калисласа? — начал Коннор.
До этого он долго и беспокойно расхаживал взад-вперед, не зная с чего начать.
— Конечно, — кивнула Пони. — Это настоятель монастыря Сент-Прешес.
— Бывший, — коротко ответил Коннор. — Его убили несколько дней назад, ночью, в собственной спальне.
Молодой аристократ умолк, наблюдая за тем, какое впечатление произвели на собравшихся его слова. Похоже, что новость не особо встревожила этих людей. Неудивительно, ведь они ничего не знали о Добринионе и о его щедром сердце, а также о его далеко не полюбовных отношениях с церковью.
— Утверждают, что это сделали поври, — продолжал Коннор.
— Воистину мрачные наступили времена, если какая-то тварь сумела проникнуть в здание, которое должно было бы являться самым неприступным во всем городе, — заметил Элбрайн.
— Я думаю, что настоятель был убит церковью, которой служил, — пристально глядя на Элбрайна, напрямую заявил Коннор.
Теперь уже Элбрайн подался вперед, удивленный такими словами.
— В Палмарисе останавливались монахи из Санта-Мир-Абель, — пояснил молодой аристократ. — Более двух десятков, во главе с самим отцом-настоятелем. По слухам, отец-настоятель встречал в Палмарисе монашеский караван, вернувшийся издалека, чуть ли не из Барбакана.
Собравшиеся внимательно слушали Коннора.
— Помните, Роджер рассказывал про какой-то караван, пронесшийся мимо Кертинеллы и Ландсдауна? — подсказала Пони.
— Они ищут тебя, — без обиняков сказал Коннор, указав на Пони. — И все из-за самоцветов, которые, как утверждают церковники, были украдены из Санта-Мир-Абель.
У Пони округлились глаза. Некоторое время она бормотала какие-то бессвязные слова, затем повернулась к Элбрайну, ища у него поддержки.
— Именно этого мы и боялись, — признался Элбрайн. — Потому мы и хотели переправить беженцев в Палмарис, где им ничего не угрожало бы. Нам с Пони нельзя оставаться с ними — риск слишком велик. Поэтому мы лишь доведем их до безопасного места, а дальше двинемся своим путем.
— Риск больше, чем вам кажется, — возразил Коннор. — Отец-настоятель и большинство монахов отбыли восвояси, а двое остались. Может, их и больше, но двое — это точно. Двое хорошо натасканных убийц. Я считаю, что именно они убили настоятеля Добриниона. Они охотились и за мной, ибо знали, что я имею отношение к Пони. Но мне удалось скрыться. Теперь они будут охотиться за Пони.
— Карающий Брат, — произнес Элбрайн, вздрогнув при мысли, что вновь придется иметь дело с человеком, подобным Квинталу. И в этот раз — с двумя.
— Зачем они убили Добриниона? — спросила Пони. — И зачем им понадобился ты, да еще в такой связи?
— Потому что мы противились методам отца-настоятеля, — ответил Коннор. — Потому что…
Он умолк и бросил на Пони полный сочувствия взгляд. Ей явно не понравится эта новость, но она должна знать.
— Потому что мы не одобрили его обращение с семьей Чиличанк. Отец-настоятель собирался проделать то же самое и со мной, пока не вмешался мой дядя.
— Обращение? — переспросила Пони, вскакивая на ноги. — Какое обращение? О чем ты говоришь?
— Отец-настоятель похитил их, Пони, — рассказал Коннор. — Повез в цепях в Санта-Мир-Абель вместе с кентавром по имени Смотритель.
Теперь уже на ноги вскочил изумленный Элбрайн. Он был настолько взволнован, что даже не мог говорить.
— Смотритель мертв, — прозвучал сверху голос Джуравиля.
Коннор обернулся, но никого не увидел.
— Он погиб во время взрыва на Аиде, — добавил эльф. — Тогда же, когда был уничтожен демон-дракон.
— Он не погиб, — стоял на своем Коннор. — Если кентавр и был мертв, значит, монахи нашли способ его оживить. Я видел его собственными глазами. Жалкий, измученный, но вполне живой.
— И я тоже его видел, — заявил Роджер Не-Запрешь, который вышел из-за деревьев и присоединился к собравшимся.
Парень подошел к Элбрайну и положил руку на его могучее плечо.
— Я же рассказывал, как он скакал в конце каравана.
Элбрайн кивнул, припомнив рассказ Роджера и чувства, которые возникли у него, когда он услышал про монашеский караван, проехавший мимо двух городов. Он повернулся к Пони, пристально глядевшей на него, и увидел огоньки, ярко блиставшие в ее синих глазах.
— Мы должны добраться до них, — сказала она.
Элбрайн кивнул; их дальнейший путь вдруг стал предельно ясным.
— До монахов? — спросил непонимающий Роджер.
— Давно пора, — вмешался Коннор. — Я отправлюсь вместе с вами.
