— Мы же научились сражаться плечом к плечу. Разве не я убил Карающего Брата?
— Все, что ты говоришь, — правда, — ответила Пони.
Она подошла к Роджеру и обняла его за плечи. — Каждое слово. Ты действительно заслужил свое место среди нас, и мы были бы рады и признательны, если бы ты отправился с нами. И твои удивительные способности помогли бы нам успешнее справиться с тем, что нам предстоит в Санта-Мир-Абель.
— Но… — подсказал Роджер.
— Но мы не уверены, что победим, — резко ответила Пони, и ее откровенность застала Роджера врасплох.
— И все же вы туда отправитесь.
— Там наши друзья, — сказал Элбрайн. — Мы должны это сделать. Мы должны попытаться всеми возможными способами вырвать Смотрителя и семью Чиличанк из когтей отца-настоятеля.
— Всеми возможными способами, — подчеркнул Джуравиль.
Роджер начал было возражать, но вдруг умолк, закрыл глаза и сжал губы. До него наконец-то дошел смысл сказанного.
— И если вы не сумеете силой вызволить их оттуда, единственным шансом останется вмешательство короля или тех сил в церкви, которые неподвластны коварному отцу-настоятелю, — заключил он.
— Если хочешь, ты можешь ехать с нами, — искренне сказал Элбрайн. — И мы будем этому только рады. Но поскольку ты один говорил с бароном Билдеборохом, то лишь тебе одному и решать, какой путь сейчас важнее для Роджера Не-Запрешь.
— Только я могу решать, какой путь важнее для спасения Смотрителя и Чиличанков, — поправил его Роджер.
Он умолк, остальные — тоже, не желая мешать ему думать. Роджеру очень хотелось отправиться в Санта-Мир-Абель и участвовать в этом несравненном приключении.
Отчаянно хотелось.
Но голос разума заглушил поднявшиеся в нем чувства. Барон Билдеборох нуждался в нем сильнее, чем Элбрайн, Пони и Джуравиль. Джуравиль вполне может занять его место и быть разведчиком. А если им суждено будет принять бой, по сравнению с мечом Элбрайна и магией Пони его сноровка — ничто.
— Обещайте мне, что вы разыщете меня, когда будете возвращаться через Палмарис, — произнес парень, с трудом выговаривая каждое слово.
Элбрайн рассмеялся.
— Неужели ты в этом сомневаешься? — чистосердечно спросил он. — Джуравиль обязательно будет возвращаться домой через Палмарис.
— И мы с Элбрайном — тоже, — добавила Пони. — Когда все это кончится и снова воцарится мир, мы вернемся на нашу родину, в Дундалис. Там же и родные места Смотрителя. А перед этим мне нужно вернуть в Палмарис мою семью, — сказала она.
С тихой улыбкой она крепко обняла Роджера, едва не выхватив его из седла.
— Даже если бы наш путь лежал в другом направлении, мы ни за что не забыли бы про Роджера Не-Запрешь.
Она поцеловала парня в щеку, отчего тот густо покраснел.
— Видишь, у каждого из нас есть свой долг, — продолжала Пони. — Две возможности победить одного врага. Мы победим его, и тогда вместе отпразднуем победу.
Роджер оцепенело кивнул. Под напором чувств он был не в состоянии говорить. Элбрайн подвинулся к нему и потрепал по плечу. Роджер обернулся и увидел одобрительно кивающего Джуравиля. Как он не хотел покидать их! Разве он мог уйти от первых в его жизни настоящих друзей? От тех, кто не постеснялся сказать ему правду о его недостатках и кто сумел оценить его достоинства?
Но поскольку его настоящим друзьям грозили настоящие опасности со стороны могущественной Абеликанской церкви, Роджер понимал, что должен вернуться к барону Билдебороху. За свои недолгие годы он успел многое повидать, но никогда еще совесть не требовала от него столь значительной жертвы. Когда-то из-за своего каприза он отправился вслед за Элбрайном в Кертинеллу. Сейчас его решение было продиктовано альтруизмом, а не завистью и не страхом, что Элбрайн его превзойдет. На этот раз Роджер действовал из любви к Пони и Элбрайну, а также к Джуравилю — самому суровому и беспощадному его другу.
Роджер молча пожал Элбрайну руку, обнял его, затем натянул поводья Филдера и ускакал.
— А он вырос, — произнес Белли'мар Джуравиль.
Пони и Элбрайн молча кивнули. Им обоим было грустно расставаться с Роджером. Пони спрыгнула с Дара и подошла к Грейстоуну. Элбрайн взял Дара под уздцы, и они оба повели лошадей к месту привала.
Быстро собрав то немногое, что требовалось им в дорогу, друзья выехали в направлении Палмариса. Джуравиль накинул на крылья покрывало, спрятав под ним и свое оружие, и стал похож на мальчика, сидящего позади Пони. Они решили въехать в город через северные ворота. Теперь, когда непосредственная угроза вражеского вторжения миновала, ворота закрывались позже, и все трое надеялись, что сумеют беспрепятственно въехать в Палмарис.
Через селения на подступах к городу ехали молча. Большинство домов по-прежнему были пусты, но в некоторые уже вернулись их обитатели. Несколько раз они замечали впереди фигурку Роджера, но не стали окликать его. Учитывая недавние события и отношения, складывающиеся между Роджером и бароном Билдеборохом, их появление у городских ворот вчетвером лишь возбудило бы ненужный интерес.
По той же причине Элбрайн и Пони послушались совета Джуравиля и остановились на ночлег, не доезжая Палмариса. Лучше дождаться дня. К тому времени городская стража успеет позабыть о Роджере.
Никому не хотелось нарушать тишину, особенно Элбрайну, которого одолевали раздумья.
— Думаешь о Смотрителе? — спросила за ужином Пони, когда они ели великолепное жаркое из кроликов, подстреленных Джуравилем.
Элбрайн кивнул.
— Я помню его в Дундалисе. Это было еще до твоего возвращения. А ты помнишь, как в детстве мы сидели на северном склоне и ждали наших отцов с охоты? Тогда мы впервые услышали музыку Лесного Духа.
Пони улыбнулась, вспомнив далекое, безоблачное время. Она понимала, что Элбрайном владеет нечто большее, чем ностальгические чувства. В каждом слове ее любимого сейчас ощущались угрызения совести.
Сидевший поодаль Джуравиль тоже уловил состояние Элбрайна и быстро включился в разговор.
— Но ты же думал, что он погиб, — напомнил эльф.
Пони и Элбрайн разом повернулись к нему.
— Глупо казнить себя, — продолжал эльф. — Ты ведь считал, что его придавило громадной глыбой. Что вам оставалось делать? Голыми руками разгребать завал? Или ты забыл, Полуночник, что у тебя была сломана и покалечена рука?
— Мы не виним себя, — возразила Пони, но ее слова прозвучали неубедительно даже для нее самой.
— Нет, вините! — сказал ехидно посмеиваясь Джуравиль. — Людям свойственно предаваться самобичеванию. Для меня это чересчур. Сейчас не время винить себя, особенно вам. Вы сделали все, что могли, и до конца были верны кентавру. Но даже сейчас, при всем том, что вам известно, вы сомневаетесь: а Смотритель ли это?
