Элбрайн беспокойно переглянулся с Пони, которая мгновенно спрятала самоцвет.
— Уж не знаю, что вы с ним сделали, но вы спасли Тимми жизнь, — сказала подбежавшая к ним женщина.
Взглянув туда, куда она показывала, Элбрайн и Пони увидели, что раненный в грудь теперь стоял и спокойно разговаривал. Он даже смеялся.
— Его ранение оказалось не слишком серьезным, — солгала Пони.
— Как бы не так, ему гоблин заехал мечом прямо в легкое, — возразила женщина. — Сама видела и подумала: бедняге не дожить и до обеда.
— Вы все просто переволновались и перепугались, — сказала Пони. — Это и понятно: вы же знали, что гоблины явятся снова.
На лице женщины появилась лукавая улыбка. Судя по виду, ей было где-то под сорок. Судя по манере держаться — честная труженица, знакомая с тяготами жизни, но вполне довольная своей судьбой. Женщина кивнула в сторону раненой старухи, сидевшей на земле. В глазах у той вновь чувствовалась жизнь.
— Не так уж я и перепугалась, — тихо ответила женщина. — За последние недели я не раз побывала в передрягах и всего понавидалась. У меня погиб сын, но, слава богу, остальные пятеро детей целы. Меня лишь попросили дойти с караваном до Эмвоя. Как считают, я умею врачевать больных.
Элбрайн вновь переглянулся с Пони, и это не ускользнуло от незнакомки.
— Не знаю, что вы там прячете, — тихо сказала она. — Но я не из болтливых. Я видела, как вы на холме сражались за нашу жизнь, даже не зная, кто мы и откуда. И потому я вас не выдам.
С этими словами женщина подмигнула и пошла к дороге, чтобы посмотреть на приближавшихся монахов.
— Где наш сынок? — насмешливо спросила у Элбрайна Пони.
Элбрайн огляделся, хотя, разумеется, Джуравиля нигде не было видно.
— Возможно, позади монахов. А может, прячется у кого-нибудь под сутаной.
Впрочем, Элбрайну было не до шуток, да и Пони опасалась, что монахов привели сюда ее камни. Тогда вскоре все может кончиться. Но теперь уже ничего не изменишь. Она взяла любимого под руку, и они присоединились к остальным.
— Меня зовут настоятель Де'Уннеро. Я направляюсь из Санта-Мир-Абель в Сент-Прешес, — раздался зычный голос одного из монахов.
Чувствовалось, что жизнь буквально бурлит в нем. Глаза монаха так и сверкали.
— Кто у вас главный? — спросил он.
Не дожидаясь ответа, Де'Уннеро цепким взглядом окинул толпу и задержался на Элбрайне и Пони. Своим внешним обликом и оружием они явно выделялись среди купцов.
Будущий настоятель направился прямо к ним.
— Мы, святой отец, как и вы, совсем недавно здесь, — смиренно произнес Элбрайн.
— Ты хочешь сказать, что вы случайно набрели на этих людей? — недоверчиво спросил Де'Уннеро.
— Мы увидели дым. Вы, наверное, тоже его видели, когда подходили с востока, — ответила Пони.
Голос ее звучал резко, и всем своим видом Пони показывала, что ничуть не испугалась.
— Помня о необходимости помогать ближним, мы поспешили узнать, не сможем ли чем-нибудь помочь этим людям. Когда мы подошли, здесь уже начиналось второе сражение, и мы приняли в нем участие.
Темные глаза Де'Уннеро вспыхнули, и Элбрайну с Пони обоим показалось, что монах готов ударить ее за скрытый упрек. За всеми ее общими словами явно проступал вопрос: а почему же он со своими братьями не поспешил сюда на помощь?
— Неск Рич, — послышался запоздалый ответ на вопрос Де'Уннеро.
Это был тот самый толстый человек в ярком одеянии, с которым Пони говорила накануне сражения. Купец подошел и протянул Де'Уннеро левую руку. Правая находилась на перевязи.
— Неск Рич из торгового дома Дилламана, — представился он. — Это мой караван. Мы очень рады вас видеть.
Де'Уннеро, не обращая внимания на протянутую руку, продолжал сверлить глазами Элбрайна и Пони.
— Магистр Де'Уннеро, — обратился к нему грузный пожилой монах. — Здесь есть раненые. Прошу вас, дайте мне камень, чтобы я мог помочь им.
Элбрайн и Пони заметили, как по острому лицу Де'Уннеро пробежала тень недовольства. Ему не понравилось, что другой монах столь открыто заговорил о помощи, да еще о магической помощи. Но сейчас на Де'Уннеро были устремлены глаза всех присутствующих: и людей из каравана, и его собратьев. Ему не оставалось ничего иного, как достать из мешочка гематит и передать просившему.
— Настоятель Де'Уннеро, — поправил он.
Грузный монах поклонился и отошел. Пройдя мимо Элбрайна и Пони, он улыбнулся и подмигнул им.
Поговорив с предводителем каравана, Пони составила достаточно ясное представление об этом человеке. Ее ничуть не удивило, что тот первым устремился к грузному монаху, подняв свою слегка раненную руку и всем своим видом показывая, насколько серьезно она повреждена.
Однако Де'Уннеро не считал свой разговор с купцом законченным. Он крепко схватил Рича за плечо и повернул лицом к себе.
— Значит, это твой караван? — спросил он.
Купец смиренно кивнул.
— Так как же ты смел, глупец, подвергать людей опасности? — обрушился на него Де'Уннеро. — Здешние места кишат этими тварями, которые голодны и жаждут человеческой крови. Сколько предостережений рассылали! Но нет, видно, не про тебя они писаны. Ты снаряжаешь караван и без должной охраны пускаешься в путь.
— Простите меня, святой отец, — заикаясь пробормотал Неск Рич. — Мы нуждались в провизии, и выбора у нас не было.
— Скорее, вы нуждались в прибыли, — презрительно бросил Де'Уннеро. — Решил нажиться, когда караваны почти не ходят и товары подскочили в цене.
Ропот в толпе подсказал и Элбрайну с Пони, и Де'Уннеро, что монах попал в точку.
Де'Уннеро отпустил купца и крикнул грузному монаху:
— Поторапливайтесь! Мы и так задержались слишком долго.
Потом он спросил Рича:
— Куда направляетесь?
— В Эмвой, — запинаясь ответил изрядно перепуганный купец.
— Вскоре я буду произведен в сан настоятеля Сент-Прешес, — во всеуслышание объявил Де'Уннеро.
— Сент-Прешес? — повторил вслед за ним Неск Рич. — Но настоятель Добринион…
— Настоятеля Добриниона больше нет в живых, — равнодушным тоном ответил Де'Уннеро. — Я послан взамен него. Послушай, Рич. Ты и твой караван у меня в долгу, и я ожидаю, что вы все будете присутствовать во время возведения меня в сан настоятеля. Я даже настаиваю на этом. И не забудь быть щедрым в своих приношениях.
Де'Уннеро повернулся к монахам и подал сигнал трогаться в путь.
— Поторапливайтесь, — крикнул он Джоджонаху. — Я не собираюсь торчать здесь целый день.
