— Чё? — вновь спросил дух великана, но на этот раз тон его телепатического контакта разительно отличался.
— Освобождай тело, — потребовал Джоджонах, почувствовав слабину, — иначе я найду другое тело и с его помощью расправлюсь с тобой!
— Да, да, мой повелитель, — вслух пробубнил великан.
— Молчать! — потребовал Джоджонах.
— Да, да, мой повелитель, — еще тише повторил великан.
Оказавшись какой-то своей частью в теле великана, Джоджонах получил возможность видеть мир его глазами, слышать, как остальные великаны приставали к своему сотоварищу с расспросами. Когда вожак толкнул в плечо этого не в меру болтливого и шумливого великана, магистр почувствовал, словно это его толкнули в плечо.
Подвластный Джоджонаху великан, вполне уверившийся, что с ним действительно говорил демон-дракон, отчаянно старался повиноваться, хотя почти не понимал, каким образом сможет освободить собственное тело. Джоджонах понимал: надо действовать быстро; одержание — задача не из легких, даже если «вместилище» не сопротивляется. Магистр еще глубже вошел в контакт с гематитом для того, чтобы проникнуть в каждую извилину, в каждую нервную клетку мозга великана. Подсознание великана инстинктивно отреагировало и попробовало дать отпор, но без поддержки со стороны сознания сила его была незначительна.
Джоджонах ощутил все это на себе, когда вожак решил утихомирить его.
— Заткни глотку! — потребовал вожак.
— Чё? Да, господин, — ответил Джоджонах. Тяжелые челюсти и массивные члены тела оказались ужасным испытанием, когда он попытался заговорить и подняться с земли.
Вожак отвесил ему новый удар, и Джоджонах покорно опустил голову.
— Молчу, — выдавил он.
Похоже, его ответ успокоил вожака, поскольку все вновь заняли свои места в боевом порядке и продолжили путь, не подозревая, кто теперь находился в теле их сотоварища.
Монахи выстроились в ряд по обеим сторонам долины. В каждой цепи находилось по двенадцать человек, и каждый четвертый и десятый брат держал в руках по графиту. Чтобы погасить недовольство брата Фрэнсиса, Джоджонах поручил ему выбрать время для удара и подачу сигнала обеим группам, поэтому в руках у Фрэнсиса был небольшой бриллиант. Удар должен быть сильным и точным, ибо любые ответные меры могут дорого обойтись монахам.
Фрэнсис решил позволить гоблинам пройти вперед. Братья понимали, что залогом победы должно стать быстрое уничтожение поври и нанесение удара по великанам, чтобы лишить их возможности к сопротивлению. Оставшись без командиров, трусливые гоблины вряд ли захотят воевать дальше.
Фрэнсис единственный в своей цепи оставался с открытыми глазами; остальные монахи находились в магическом трансе, слившись с силой двух графитов. Он видел, как всего лишь в двадцати ярдах от него проходят гоблины. За ними маячили силуэты нескольких великанов. Фрэнсис сделал глубокий вздох, затем пробудил силу бриллианта и подал короткий сигнал брату Браумину.
— Пора, братья, — прошептал Фрэнсис. Затем и он включился в общую цепь, передавая свою энергию графитам.
Брат Браумин произнес почти те же слова, обращаясь к своей группе.
Спустя мгновение на головы врагов обрушился первый шквал. Вначале удар нанес четвертый монах в цепи Фрэнсиса, затем — четвертый в цепи Браумина, потом — десятый в цепи Фрэнсиса и далее — десятый в цепи Браумина. Удары магических молний следовали один за другим. Каждый из монахов вливал свою энергию в общий поток цепи. Многие молодые монахи совсем не умели использовать магию камней. Но теперь, соединившись на уровне сознания с Фрэнсисом, Браумином и другими старшими монахами, они стали причастны к магическому действу.
Вся долина сотрясалась от грохота. С каждым ударом число захватчиков неуклонно уменьшалось.
Удары породили сумятицу в самом центре вражеского боевого порядка. Рукотворные молнии несли гибель все новым и новым поври. Еще больше ударов пришлось по великанам, однако эти громадины были невероятно сильны. После первой серии ударов четверо из пяти по-прежнему оставались на ногах. Пятого повергла наземь отнюдь не магия монахов. Его придавило упавшим деревом.
Вожак великанов, не обращая внимания на крики своего попавшего в беду сородича, указывал на северный склон, веля бросать туда камни. Однако его намерение и само выражение лица мгновенно изменились, когда другой великан, находившийся рядом, поднял здоровенный валун и с размаху ударил его по голове.
Магистр Джоджонах почувствовал, как взбунтовался дух плененного им великана. Чего ты боишься? Я убью его, и вожаком станешь ты! — телепатически передал магистр первое, что пришло ему на ум. Эти слова возымели действие на великана. И все же, невзирая на все усилия этой тупой туши отдать собственное тело во власть «дракона», а самому отступить, тупица просто не знал, что надо делать. Поэтому великан хихикал громче обычного, когда Джоджонах велел его рукам снова и снова наносить удары по вожаку. Наконец оглушенный и ничего не понимающий вожак рухнул на землю.
Двое оставшихся в живых великанов с воем устремились к Джоджонаху.
Он прижал к груди булыжник и затем швырнул его в лицо первому из подбежавших, отчего тот зашатался. Второй великан с размаху врезался в Джоджонаха, и они оба повалились на землю, попутно придавив одного из немногих уцелевших поври.
— Эй! — возмутился дух плененного великана, и Джоджонах почувствовал, что этот болван наконец заподозрил неладное. — Эй!
Разум великана вновь попытался восстановить свое главенствующее положение. В это время начался второй шквал ударов.
Джоджонах заставил великана подняться на ноги и направил его прямо под огонь монахов. Тут он ощутил, как ему обожгло грудь. Магистр вернул искалеченное тело законному обладателю, и дух Джоджонаха воспарил ввысь, чтобы увидеть общую картину битвы.
Вожак, обливаясь кровью, сумел все же каким-то образом подняться на ноги, но его настиг удар магической энергии, а потом — еще один. Великан снова повалился на землю. Силы покинули его, и ему уже было нечего ждать, кроме смерти.
Удары монахов продолжались, но братья почти исчерпали свою магическую энергию, и удары становились все слабее. Однако ответные удары наносить было практически некому. По оценкам магистра Джоджонаха, уцелело менее половины гоблинов, дюжина поври и один великан. Но все они были настолько потрепаны и перепуганы, а главное — так ошеломлены, что уже не думали продолжать наступление. Огоньки редких факелов указывали, что остатки вражеских сил спешно отступали на запад, двигаясь тем же путем, каким недавно входили в долину.
Отступавшие не подозревали, что будут проходить мимо молчаливого наблюдателя, который будет не просто следить за их отходом, а наносить удары с тыла. Тот, кто оказывался рядом с ним, принимал смерть от его огромного меча. Когда Андаканавар обнаружил, что один великан уцелел, он приблизился к ковыляющей громадине и нанес тому несколько яростных ударов. Великан рухнул замертво, не успев даже почувствовать присутствие человека.
