Адмирал Кирье пал в бою, а Бегюше попал в плен. Тот, кто взял его в плен, рассчитывал получить выкуп за французского адмирала, но король рассудил иначе. Из памяти англичан еще не изгладились морские налеты французов на английское побережье, сопровождавшиеся убийствами и разбоем, и Эдуард приказал повесить несчастного Бегюше на мачте его же судна. Потери англичан оказались сравнительно небольшими: от четырехсот до шестисот человек убитыми или ранеными. Не избежал ранений и английский король, но Эдуард получил незначительные ранения – в бедро и руку. После боя при Слейсе у французов еще остались возможности совершать морские налеты на английское побережье, но о крупномасштабном вторжении в Англию речи больше быть не могло.
После победы при Слейсе у англичан появилась, казалось бы, неплохая возможность развить успех в Северной Франции: Эдуард решил захватить Турне, а Роберу Артуа, возглавившему фламандское войско, усиленное отрядом английских лучников, повелел взять Сент-Омер. Обе акции провалились: Робер не сумел взять Сент-Омер и присоединился со своим войском к английскому королю, но Эдуард даже с полученным подкреплением не смог захватить Турне – у него не было осадных машин.
Тем временем у английского короля снова стало не хватать денег на содержание армии, и он обратился в парламент за помощью. Англичане поддерживали войну, но были крайне негативно настроены против введения новых налогов. Один из хронистов пишет: «Народная любовь обратилась в ненависть, а молитвы – в проклятия, по той причине, что вызрело недовольство». Кое-какие субсидии Эдуард все-таки получил, но этих средств не хватило ни на осаду неприятельских городов, ни даже на простое пребывание армии на вражеской территории. В сентябре, когда погода ухудшилась, продовольственные деньги подходили к концу, а союзники Эдуарда начали порывать отношения, папа римский предложил английскому королю принять участие в Крестовом походе, который собирался организовать. Эдуард согласился и вернулся в Англию. Столь бесславным оказался конец кампании с многообещающим началом. Только через шесть лет Эдуард одержит не менее блистательную победу, как в сражении при Слейсе, но это случится уже на суше.
Глава третья
От обязанности служить к профессиональному войску
Столетняя война в известном смысле война профессионалов и дилетантов, в ходе которой рос профессионализм английской армии, а за ним, с отставанием, и профессионализм французов. Еще во времена Эдуарда I английская система формирования армии, сочетавшая англосаксонский порядок комплектования и норманнский порядок набора (основанный на устоях феодализма), начала давать сбои. Англосаксонская армия набиралась из полупрофессиональных солдат на службе короля, а также из народного ополчения, и представляла собой временную военную силу, которая использовалась как для участия в локальных конфликтах, так и для защиты страны, как, например, под водительством короля Гарольда в битве при Стэмфорд-Бридже, а затем в битве при Гастингсе. Норманнская система формирования армии исходила из феодального положения, гласившего, что все земли принадлежат королю, а он жалует эти земли своим сторонникам, которые за это обязаны предоставлять ему военную помощь. Эта помощь выражалась в определенном количестве рыцарей и солдат, предоставлявшихся королю землевладельцами и арендаторами на оговоренное время, обычно на сорок дней. Эти арендаторы часть земли нередко передавали в использование своим арендаторам, и те тоже брали на себя военные обязательства.
Каждый рыцарь сам себя обеспечивал необходимой экипировкой: кольчугой (впоследствии замененной цельнометаллическими доспехами), шлемом, копьем, мечом и щитом, а также по меньшей мере одним боевым конем. У каждого рыцаря имелись сопровождающие: паж для чистки снаряжения и прочих услуг, грум для ухода за лошадью и слуга. Войска нередко пополняли оруженосцы и молодые аристократы, стремившиеся получить рыцарское достоинство. Монастыри и епископства тоже имели военные обязательства, обычно, но не всегда, заменявшиеся денежной компенсацией. Количество рыцарей, направлявшихся в армию каждым землевладельцем после норманнского завоевания Англии, неуклонно снижалось, по всей вероятности, потому, что экипировка все более и более дорожала, и в 1217 году сто пятнадцать арендаторов поставили армии всего четыреста семьдесят рыцарей.
Когда Эдуард III взошел на престол, в Англии сословие пэров еще не приняло современную упорядоченную систему деления на дворянские титулы, такие как нынешние барон, виконт, граф, маркиз и герцог. Эдуард III первым ввел титул герцога – для своего старшего сына принца Уэльского. После завоевания Англии норманны переняли у англосаксов титул «эрл» (то же, что «граф», но произошедший от скандинавского jarl), а Вильгельм I учредил титул барона (низшую степень сословия по отношению к эрлу). А вот звание рыцаря в те времена имело не то значение, что сейчас, когда существуют две степени рыцарства: рыцарь-бакалавр (в это достоинство возводит король) и рыцарь-баронет. Рыцарь-бакалавр – титул пожизненный, а рыцарь-баронет – наследственный. Рыцари-бакалавры именуются сэрами, а их жены – леди. Рыцари-баронеты также именуются сэрами, но на письме после фамилии баронета ставятся буквы Bart или Bt (сокращение от английского baronet). Титул рыцаря-баронета относительно низок; его ввел Яков I в 1611 году для пополнения королевской казны.
В Средневековье система дворянских титулов была более гибкой. Чтобы просто считаться рыцарем, достаточно было иметь необходимое снаряжение. Если человек проявлял доблесть, мужество и военное искусство, то со временем, чаще перед сражением, его официально возводили в рыцарское достоинство. А вот титул рыцаря-баннерета (упраздненный в XVII веке) можно было получить только на поле боя, да и то, как правило, лишь в том случае, если в этом сражении участвовал сам король
[23]. Рыцарь-баннерет имел право нести прямоугольное знамя (в отличие от рыцарей ниже рангом, которым дозволялось нести треугольное знамя), а также иметь собственные герб и девиз.
Люди, входившие в рыцарское сословие, готовили себя к военной карьере, но прежде всего – к турнирам и рыцарским поединкам, и потому в сражении с неприятелем их было довольно трудно настроить на коллективные действия и обязать неукоснительно следовать тактике ведения боя, выбранной военачальником. Рыцари – посвященные в это достоинство или нет – были, по сегодняшним понятиям, офицерами, а рядовой и сержантский состав (продолжая говорить сегодняшним языком) набирали из людей, годных к военной службе, в округах или графствах. Но эти люди служили в армии лишь определенное время, да и сам набор в армию сопровождался постоянными спорами: кто должен содержать этих людей – местные власти или правительство.
Когда король лично общался со всеми крупными землевладельцами королевства, феодальная система формирования армии работала сносно и королевское войско успешно пресекало династические конфликты и шотландскую интервенцию. Но и тогда королевская армия не могла проводить кампанию, длившуюся больше сорока дней, и комплектовать людьми постоянные гарнизоны, когда в каком-либо месте возникала такая необходимость. Солдаты не могли находиться вне дома, когда приходило время заниматься сельскохозяйственными работами, и это значительно ограничивало размах и продолжительность военной кампании. Но еще в 1171 году, когда против Генриха II выступили его сыновья, выяснилось, что войско, состоявшее из людей, отбывавших воинскую повинность, усилено «рыцарями на жалованье». Учитывая, что английским монархам придется воевать за пределами королевства (в основном во Франции и Шотландии) и вести длительные кампании с отрывом на это время солдат от дома, переход от феодальной системы формирования армии к набору людей, служащих за плату, был, несомненно, прогрессивным явлением. Раз солдаты служат за жалованье, их можно посылать в те места, куда приказывает король, и он, пока платит, может на них полагаться.
