Приход английской армии в Наварру задерживался из-за плохой погоды и недостатка кораблей. Энрике Кастильский вошел в Наварру на правах французского союзника, но когда услышал, что в Аквитании высадилась английская армия и направляется в Наварру, благоразумно удалился. Войском этим командовал сэр Томас Тревет, на ту пору которому не было и тридцати, однако он успел повоевать с Черным Принцем при Нахере. Услышав, что помощь уже не нужна, он устроил в Кастилии шевоше, разграбил многочисленные кастильские города, значительно испортил репутацию Энрике и, прихватив с собой богатую добычу, вернулся в Англию. Тем временем Карл Наваррский заключил мир с французами, удерживавшими наваррские земли в Нормандии. Тактические достижения Тревета оказались несущественными, зато приобретение Шербура стало крупным стратегическим выигрышем наряду с Брестом, Байонной, Бордо и Кале. У Англии теперь было несколько укрепленных портов, благодаря которым она могла противостоять французским морским амбициям. При вторжении во Францию эти порты могли сослужить добрую службу.
Завладев нормандской собственностью Наварры, Карл V решил разыграть тот же сценарий в Бретани и в 1379 году объявил о конфискации этого герцогства. На сей раз он зашел слишком далеко, и бретонцы, чувствительные к своей независимости и не желавшие стать частью Франции, взяли в руки оружие и потребовали возращения из Англии герцога Жана. Заручившись обещанием военной поддержки, Жан вернулся в Бретань, и его бурно приветствовали в Сен-Мало. Для поддержки англичане согласились выделить две тысячи тяжелой пехоты и столько же лучников сроком на четыре с половиной месяца, начиная с 1 августа, но когда английский совет обнаружил, что они не могут позволить себе перевезти так много солдат и оплатить их услуги, контингент был уменьшен до 650 человек от каждого рода войск
[67]. Общее руководство должен был осуществлять защитник Саутгемптона сэр Джон Арундел, который в 1377 году входил в состав сменяющей части в Бресте, а в 1378-м побывал и в Шербуре.
Войско собралось в Саутгемптоне, но погода и отсутствие транспорта вынуждали отсрочить отбытие; по слухам, сэр Джон расквартировал свою свиту в монастыре, игнорируя протесты матери-настоятельницы, говорившей, что присутствие столь большого количества молодых людей может привести к «непростительному греху, который навлечет позор на обитель». Непростительный грех и в самом деле случился. Арундел не сделал ничего, чтобы помешать этому (командиры других подразделений сумели наладить дисциплину). Дошло до того, что солдаты украли серебро из местной церкви и вообще вели себя так, как это делают в субботнюю ночь в гарнизонном городе их нынешние потомки. Когда корабли наконец-то прибыли, люди Арундела прихватили с собой несколько монахинь, возможно, чтобы во время путешествия они пришивали пуговицы на их форму. Войско постигла божественная кара – в канале разразился страшный шторм. Большая часть кораблей с лошадьми затонула возле побережья Корнуолла или даже возле Ирландии. Чтобы облегчить нагруженные суда, монахинь, говорят, выкинули за борт. Когда это не возымело действия, за женщинами последовало награбленное в Гэмпшире добро. Собственное судно Арундела налетело на мель, и сам он утонул. Сэру Хью Калвли и большинству других капитанов удалось выжить.
Нападение французов на остатки английской Франции было приостановлено, тем не менее отсутствие координации между разными экспедиционными силами на суше и на море означало, что расходы на солдат, корабли и оружие оказались напрасными. Пока был жив Эдуард III, в стране был сильный король, он принимал решения, а поддерживавшая его администрация проводила эти решения в жизнь. Ныне страной заправлял совет, и хотя решения принимались от имени короля, слишком часто они являлись слабым компромиссом конфликтующих сторон. Население было недовольно тем, как ведется война, и тяжелыми налогами, и недовольство это выплеснулось наружу в 1381 году.
Катализатором стало решение, принятое в июне 1380 года, послать еще одну экспедицию на помощь герцогу Бретани. Дядя короля, двадцатишестилетний герцог Бекингем, должен был возглавить войско, состоявшее примерно из 5000 всадников – 3000 тяжеловооруженных и 2000 лучников. Командование учло трудность приобретения большого количества кораблей и угрозу шторма в канале и переправило войска кратчайшим путем из Дувра и Сандвича в Кале. Оттуда, совершив шевоше, они должны были дойти до Ренна и соединиться с герцогом Жаном. 24 июня армия вышла из Кале, уничтожая, как обычно, все на своем пути, перебралась через Сомму, потом двинулась в Реймс, к югу от Парижа, а затем в Ренн, ни разу не встретившись по дороге с французским войском. Карл V проинструктировал своих командиров, чтобы те ни в коем случае не ввязывались в битву. У Бекингема к тому моменту заканчивались деньги, и он послал в Англию гонца с просьбой изыскать средства для поддержания армии зимой, чтобы весной она могла продолжить кампанию. Государственная казна была пуста, и после больших споров парламент решил, что требование правительства о взыскании 150 000 фунтов чрезмерно. Деньги эти нужны были для покрытия расходов армии Бекингема и поддержания портов (гарнизонам не платили несколько месяцев), а возможно, и для удовлетворения испанских и португальских амбиций Джона Гонта (он намеревался занять престол Кастилии, поскольку был женат на дочери Педро Жестокого). Парламент согласился изыскать 100 000 фунтов, две трети из которых собирался получить у мирян и одну треть – у церкви. И тут Карл V скончался. Герцог Жан договорился с его преемником, и армия Бекингема осталась ни с чем. Им пришлось вернуться домой. Это была последняя крупная английская экспедиция четырнадцатого века.
Введение в Англии еще одного подушного налога вызвало недовольство населения. Последний раз этот налог взимали в 1377 году, и тогда его размер зависел от сословия и способности платить, тарифная ставка равнялась одному гроуту, или четырем пенсам. Теперь налог вырос в три раза, стал равен одному шиллингу и не зависел от дохода. После смерти Эдуарда III налоги взимались несколько раз, английских владений во Франции почти не осталось, на море сделалось неспокойно, и, несмотря на сильное поредение населения, вызванное эпидемиями чумы, многие вельможи настаивали на введении манориальных прав и обязанностей, что было неуместно и несправедливо. Когда настал момент собирать налоги, люди стали повсеместно уклоняться и прибегать к обману, домохозяева прятали своих жен и детей или уходили в леса, лишь бы не встретиться со сборщиками, либо просто отказывались платить. В мае напали на сборщика налогов в Эссексе, а когда для разбирательства прибыл мировой судья, напали и на него. К концу месяца весь Эссекс был охвачен бунтами, а в начале июня восстание перекинулось в Кент. Нельзя сказать, что в прошлом никто не бунтовал, но вспышки недовольства всегда оставались локальными. В этот раз все было серьезно – самое серьезное нападение на власть в Англии в четырнадцатом веке. Восставшие, как и всегда, обвиняли злых советников короля, под лозунгом «За короля Ричарда и общины» они требовали головы тех, кого называли предателями. Армия по-прежнему находилась во Франции или на границе с Шотландией – самое удобное время для революции, к тому же правительство медленно реагировало на сложившуюся ситуацию.
