Дверь чуть приоткрылась. Сам Кастинагис успел бы скрыться за нею перед самым носом братьев Покаяния, но другие монахи оказались менее расторопными. Увидев это, Кастинагис промчался мимо двери, крикнув собратьям:
— Немедленно внутрь!
Сам он решил сразиться с братом Покаяния, очевидно их предводителем.
Рослый и сильный Андерс Кастинагис был отличным бойцом с крепкими, словно литыми, кулаками и мощной челюстью, способной выдержать сильный удар. Обучаясь в Санта-Мир-Абель воинскому искусству, он был едва ли не самым лучшим среди ровесников.
Он никак не предполагал, что сейчас ему предстоит схватка со своим бывшим наставником.
Кастинагис резко устремился вперед, намереваясь отбросить противника, нанеся ему несколько быстрых ударов, а затем вернуться к двери и скрыться внутри.
К его полному удивлению, когда он нанес лобовой удар, противник перехватил его запястье и легко вывернул Кастинагису руку. Тот попытался было ударить нападавшего левой рукой, однако, человек в красном капюшоне совершенно неожиданно ударил Кастинагиса по согнутому локтю, раздробив ему кость. Кастинагиса обожгло болью, он понял, что падает. Потом Кастинагис почувствовал, как чья-то сильная ладонь закрыла ему глаза, и дальше он уже ничего не помнил.
Увидев, что возле потайного входа в Сент-Прешес началась схватка, Де’Уннеро решил не добивать свою добычу. Мимо него пробегали братья Покаяния. Из двери на улицу высыпали монахи, намеревавшиеся отбить попавшего в беду собрата.
С другой стороны быстро приближалась разъяренная толпа, сыпавшая проклятиями и швырявшая в монахов камни. За их спинами, в некотором отдалении, слышалось цоканье копыт. Всадники городской стражи, безошибочно понял Де’Уннеро.
Все складывалось как нельзя лучше.
Де’Уннеро подхватил полуживого монаха и поволок в боковую улочку. За ним последовали и братья Покаяния.
Суд над Андерсом Кастинагисом обещал быть скорым и, естественно, правым, ибо его проводил сам брат Истины. Вот он, еще один пример заблуждений, распространившихся повсеместно. Этот монах, как и все его собратья в коричневых сутанах, свернул с пути, указуемого Господом, а значит, и он тоже повинен в распространении розовой чумы.
Больным чумой не менее самого Де’Уннеро нужен был кто-то, на кого можно свалить вину. Им очень хотелось верить Де’Уннеро. И действовать. Поэтому они плотным кольцом окружили несчастного Кастинагиса, и каждый старался плюнуть ему в лицо и побольнее ударить.
На монастырской стене вспыхнула молния. Схватка между монахами и братьями Покаяния разгоралась.
Этот день вполне мог стать последним в жизни Андерса Кастинагиса, но в это время на улочку въехал отряд всадников городской стражи и направился прямо в сторону Де’Уннеро.
Что ж, подумал Де’Уннеро, сейчас он им покажет! Он решил ринуться в бой. Но передумал. Сам он ничего не боялся. Однако, нападая на солдат палмарисского гарнизона, он бросал вызов герцогу — нынешнему правителю города. А это уже ни к чему. До сих пор солдаты не мешали братьям Покаяния проповедовать на улицах и расправляться с бехренцами. Хитрый и расчетливый Де’Уннеро понял, что лучше не ссориться с ними и не превращать во врагов.
Он подскочил к первому приблизившемуся солдату и крикнул, что он и его люди отходят. Солдатам тоже не хотелось вступать в столкновение с Де’Уннеро и его бесноватыми братьями. Это не входило в их прямые обязанности. Они действовали так, как велел закон, — они должны были защитить Кастинагиса.
Отойдя в конец улочки, свирепый Де’Уннеро наблюдал, как солдаты подхватили избитого Андерса Кастинагиса и понесли в Сент-Прешес, окружив его плотным кольцом и отгоняя пришедших в ярость больных чумой.
Глядя на это зрелище, Де’Уннеро довольно улыбался. Да, чума ежедневно собирает свой урожай. Но число разочарованных, отчаявшихся, испуганных, у которых не осталось ничего, кроме лютой ненависти, продолжает расти. Де’Уннеро знал, что у него найдется немало союзников в войне против церкви Абеля. Нет, не против церкви Абеля, ибо задачей Брата Истины было защитить ее. Это война против нынешней церкви и тех, кто отдал на поругание ее традиционные ценности.
Он исцелит церковь.
Постепенно, каждый раз по одному монастырю.
По одному сожженному монастырю.
— Это был Де’Уннеро, — утверждал Кастинагис.
У него вспухла губа, он едва мог говорить, и каждое слово давалось ему с трудом.
— Никто не бьет так точно и быстро, — добавил пострадавший.
— По слухам, именно он возглавляет братьев Покаяния, — со вздохом ответил настоятель Браумин.
— В таком случае, мы отдадим его на суд жителям Палмариса, — зазвенел возбужденный голос Виссенти.
Громко хлопнула дверь приемной, и туда влетел чрезвычайно рассерженный герцог Тетрафель.
— Как вы осмелились… — начал было настоятель Браумин.
— Солдаты герцога сражаются храбро, — раздался за спиной Тетрафеля взволнованный голос монаха, который нес караульную службу у ворот.
Настоятель Браумин сразу все понял. Герцог призвал на помощь своих солдат, чтобы проникнуть в монастырь. Не выгонять же его теперь! Браумин махнул рукой, отпустив встревоженного караульного.
— Полагаю, вас обследовали с помощью камней, — сказал Браумин, хотя он прекрасно знал, что это не так.
Тетрафель лишь презрительно фыркнул.
— Если бы ваши монахи решились подойти ко мне со своими камнями одержания, мои солдаты снесли бы монастырь с лица земли, — дерзко заявил он.
— Здесь — наша обитель, и нам позволено устанавливать свои правила, — заметил ему Браумин.
— А не с помощью ли моих солдат совсем недавно несколько монахов благополучно вернулись в свою обитель? — спросил герцог Тетрафель. — И не мои ли солдаты спасли брата Кастинагиса? Если бы не они, его бездыханное тело валялось бы сейчас в сточной канаве. И после этого вы так встречаете меня?
Браумин ответил не сразу.
— Простите меня, герцог, — наконец сказал он и, выйдя из-за стола, вежливо поклонился. — Конечно же, мы перед вами в долгу. Но поймите и нас. Мы превратили Сент-Прешес в крепость, закрывшись от розовой чумы, и мы вынуждены проверять каждого, кто сюда приходит. Если кто-то из братьев, включая и меня, выходит за пределы цветочного кордона, он тоже подвергается проверке.
— А если окажется, что вы заразились чумой? — недоверчиво спросил Тетрафель.
— Тогда я немедленно покину Сент-Прешес, — ответил Браумин.
Тетрафель усмехнулся и все так же недоверчиво поглядел на настоятеля.
— В таком случае, вы просто глупец.
Настоятель лишь пожал плечами.
— А если я вдруг заболею? — лукаво спросил герцог. — Тогда и меня тоже не пустят в Сент-Прешес? И если это так, то выйдете ли вы со своими братьями за стены монастыря, чтобы помочь мне?
