Застоялый воздух двинулся, зашуршала солома. Кто-то был с ним рядом. До сих пор этот кто-то сидел неподвижно, полностью сливаясь с темнотой, а теперь вот метнулся в сторону — быстро, как перепуганная крыса.
Только для крысы он был слишком большим и двигался не так, как животное. А еще Адам уловил учащенное дыхание. Он не рискнул бы сказать наверняка, но ему показалось, что это ребенок.
Бред какой-то. Что ребенок будет делать в этом свинарнике? Да еще и рядом с подвешенным человеком.
Соблазн поверить, что все это сон, был велик, но боль… Во сне такой не бывает. А в реальности не бывает всего остального.
— Эй, — позвал Адам. Голос звучал хрипло, в горле саднило. — Кто здесь?
Ответа не было. Невидимый товарищ по несчастью отбежал еще дальше от Адама.
Или все-таки не товарищ? Может, похититель? Хотя, чтобы его вот так подвесить, требовалась немалая сила. Адам не сомневался, что рядом с ним не взрослый мужчина, а больше с этой задачей никто бы не справился.
— Тебя тоже похитили? Как меня?
Признать, что его похитили, было страшно. Никогда, даже в страшном сне, Адам не представлял, что с ним может случиться такое. Что он, олигарх или сын олигарха? Он просто наивный дурак, который полез, куда не надо!
Человек больше не шевелился. Адам попытался повернуться, чтобы увидеть его, но вокруг было слишком темно.
— Если меня похитили ради выкупа, это гиблое дело. У меня денег нет, и за меня никто не заплатит.
Тишина. Удушливый запах гниющей соломы и навоза.
— Меня нужно отсюда снять! Ты можешь меня снять? Нельзя так висеть. Я же умереть могу! Помоги мне!
Адам отчаянно дернулся, чтобы проверить, не может ли он освободиться самостоятельно. Зря — по телу пошли спазмы, желудок скрутило, ему чудом удалось сдержать рвоту. В его положении это был бы крайне неприятный опыт.
Шевеление в углу возобновилось. Его сосед жался к стенам, чтобы не попасть в поле зрения Адама, и передвигался странно — не шагал, а будто полз на четвереньках. Адам не знал, верить тому, что он слышит, или нет.
Потом где-то в стороне хлопнула дверь. На секунду в помещение проник дневной свет, дохнул чистый воздух. И тут же все оборвалось, будто и не было ничего, — ловушка снова захлопнулась.
Тот человек вышел! И дверь даже не заперта! Выходит, это был не пленник? Все-таки похититель?
Он должен быть сумасшедшим, никакой это не ребенок. И черт с ним, с Троновым, и его проектом. Адам не понимал, как он вообще мог здесь оказаться. Он не отправлялся на другую планету, в психушку или в преступный район. Он просто пришел на спящую улицу провинциального городка!
Что он сам только что в порыве отчаяния сказал этому зверенышу?..
А действительно, сколько он проживет в таком положении?
* * *
Дамир уже и сам хотел бы прекратить это сотрудничество. Больше пользы приносила она, и это его угнетало. Себе в плюс он мог поставить лишь то, что именно он заметил студенточку, которая прижимается к Доронину на всех фотографиях. Зато Алиса смогла ее разговорить — достижение, на которое он и надеяться не мог. Ему никогда не удавалось найти общий язык с такими особами.
А Алиса словно и не думала, кто в их тандеме больше работает на результат. Она относилась к нему как раньше, не делала никаких намеков. Хотелось верить, что это искренне, и в то же время он боялся. Кто вообще верит в искренность?
— Знаешь, что меня зацепило? — Она, как всегда, прервала течение его мыслей. — Одна штука в этом разговоре мне покоя не дает.
Они снова были в лесу, на этот раз в дальнем. Место оказалось не из приятных. Тропинок не было, люди здесь появлялись редко.
Алиса настояла, чтобы они приехали сюда. Дамир был уверен, что это тупик, но спорить с ней не стал — других предложений просто не было.
— Тебе всего одна деталь покоя не дает? — фыркнул он. — Остальное в норме?
— Не в норме, но и не редкость. А думаю я о том, что Доронин любил головоломки.
— И что?
— Так, вот сейчас только не смейся! — Алиса отодвинула ветку и посмотрела ему в глаза. — То, что я сейчас скажу, покажется диким, но… Что, если он и из своей смерти головоломку устроил?
Насчет дикости она угадала — Дамиру сразу захотелось посмеяться над этой идеей. Только из уважения к ней он этого не сделал.
— Ты серьезно?
— Вполне!
— Но кто же на такое может пойти?
— Тот, кто бросил карьеру и сытую жизнь в Москве, чтобы стать бомжом.
— Это не одно и то же. — Он покачал головой. — Иногда обстоятельства вынуждают бросить то, что раньше было тебе дорого. Но между этим и играми с собственной смертью — пропасть! Ты сама сказала: татуировщик, к которому Доронин приходил за месяц за смерти, счел его совершенно нормальным. А ведь это человек, который его знал.
— Я и не говорю, что он сошел с ума. Могла быть какая-то причина. То, что было для него дороже жизни. Алла сказала, что Доронин кого-то любил. Не влюблен был, а именно любил! Может, ради этого человека он и пошел на такое?
— С какой стати ты вообще завела разговор о головоломке?
— Из-за татуировки, непонятно, что ли! — закатила глаза Алиса. — Для чего люди делают татуировку? Как украшение или на память о чем-то — но это когда они делают ее для себя. А Доронин скорее всего уже знал, что скоро умрет, поэтому делал татуировку для других. Знал, что это сразу привлечет внимание. Прямо красный флаг какой-то! Большими буквами поперек груди: «Эй, ребята, она все еще жива, но это долго не продлится, если вы не заметите, что у меня, тихого профессора-дауншифтера, татуха!»
— Алиса, это слишком сложно. Или нелепо. Если он собрался умереть, чтобы спасти кого-то, не проще ли было напрямую рассказать об этом? Я сейчас намеренно опускаю этический момент — кощунственно даже думать о самоубийстве как способе привлечения внимания. Ему проще было оставить предсмертную записку или что-то в этом роде.
Дамиру казалось, что это очевидно, но Алиса не собиралась сдавать позиции.
— Во-первых, у него могли быть такие обстоятельства, что напрямую говорить нельзя. Иначе он бы и убивать себя не стал. Во-вторых, судя по тому, что о нем говорят, он уважал умных людей, потому и головоломку оставил для умного человека.
— Он не мог знать, что этим заинтересуется Тронов с его проектом.
— Думаю, он надеялся на следователей.
— Хорошо, допустим, ты права. — Дамир не готов был принять ее версию, просто надоело спорить. — Что это означает для нас?
— Другое отношение, больше ничего. Не думаю, что мы что-то упустили на месте убийства. Первым знаком была татуировка, а вторым… Черт его знает, но если это действительно головоломка, он должен был построить непрерывную логическую цепочку.
