— Ты хочешь сказать, что подозреваешь своего брата в убийстве матери?!
Дамир был удивлен настолько, что остановился и развернулся к ней. Она выдержала его взгляд.
— Да, представь себе. Не обязательно в убийстве как таковом. Это мог быть намеренный недосмотр. Он успел изучить болезнь, знал все ее проявления. Подстроить несчастный случай было не так уж сложно. Я обвинила его напрямую, он, конечно, все отрицал, но я ему не верю. Не думай, что дело в наследстве. Это я еще могу простить. Но если это действительно сделал он, я не могу оставить все как есть. Я уже была хреновой дочерью, когда покинула ее, не появлялась месяцами. Второй раз я не могу ее бросить.
— Но что ты можешь сделать?
— Пока немного. Голословного обвинения недостаточно, нужно тщательное расследование, сбор фактов, талантливый адвокат. А услуги юристов и частных детективов стоят недешево! К сожалению, хорошую работу я потеряла. Всем плевать, почему я провалила задание. Профессионал должен сохранять хладнокровие в любых ситуациях, а я не смогла. Плюс мне еще старую историю с романом припомнили, так что с репутацией у меня проблемы. Я получила дополнительное образование, устроилась преподавателем в университет, подрабатываю на курсах. Престижно это? Не слишком. Увлекает меня? Не очень. Но это позволяет вовремя оплачивать счета, не голодать и откладывать деньги. Откладывать, правда, получается не очень. Такими темпами я сама раньше умру, чем разберусь в том, что случилось.
Знаешь, когда я увидела тест Тронова, я не думала, что это серьезно. Просто хотела развлечься. Но когда он сказал о деньгах… Вот это меня зацепило! Если он сдержит слово, мне должно хватить на адвоката.
— Деньги тебе нужны, — согласился Дамир, — но ты все равно согласна отдать половину мне?
— Мы это уже обсуждали. Без тебя я могу и половины не получить. Да и потом, двадцать пять тысяч — это тоже много. Может, и достаточно. Все, теперь ты знаешь, для чего мне нужны деньги. Для меня это не игра, и отступать я не собираюсь.
Она понятия не имела, как он отнесется к ее словам. Вряд ли одобрит — она ведь так старается, чтобы засудить родного брата. Но для Алисы честность значила больше, чем стремление нравиться кому-то.
Он имеет право ее осуждать. Она от собственных действий тоже не в восторге.
Дамир не стал ничего говорить. Скоро они достигли цели.
Места здесь были, скажем прямо, неприятные: черная вязкая земля, островки мха вот-вот поглотят топи, темные деревья, паутина опавших веток и запах гнили. Чуть в стороне Алиса видела пару небольших дыр в земле, подозрительно похожих на змеиные норы. Она старалась держаться поближе к корням деревьев, чтобы было за что зацепиться. В том, что они пришли туда, куда хотели, сомнений не было.
— Что делать будем? — осторожно спросила Алиса. Она уже успела вымокнуть насквозь, теперь оставалось хотя бы не простудиться.
— Искать.
— Что именно?
— Понятия не имею. Все зависит от того, что здесь делал Доронин. Или искал что-то, или прятал. Поскольку он отмечал места вопросами, вероятнее первое. Но мы будем надеяться на второе.
— Да уж, если он что-то искал и уже нашел, нам здесь точно делать нечего.
Оба понимали, что ко второму участку, отмеченному на карте, они пойдут не сегодня. Дождь усиливался, оставаться возле болота было опасно. Но раз они уже отмучились, проделав такой путь, нужно хотя бы попытаться найти следы.
Алиса не рисковала отходить слишком далеко, она в основном вглядывалась в переплетения корней. Не для того, чтобы что-то найти, а чтобы уберечься от змей. Где эти твари вообще прячутся в дождь? Могут они напасть? А клещи?..
И именно она, особенно не стараясь, нашла то, что они искали.
Сначала Алиса приняла это за змею, даже вздрогнула от неожиданности. Что-то тонкое, изогнутое, совсем как змеиное тело! Присмотревшись внимательнее, она поняла, что это всего лишь веревка, пропитанная грязью. За счет такой маскировки отыскать ее среди корней было непросто.
Один конец веревки был замысловатым узлом привязан к корням — так, чтобы она точно не соскочила. Другой тонул в жидкой грязи, и Алиса подозревала, что там глубокая топь.
— Дамир! Кажется, я нашла…
В два прыжка он оказался рядом.
— Доронин что-то спрятал в болоте, — догадался он.
— Ничего себе сейф!
— Нужно посмотреть, что это.
— Нужно ли?
— Конечно! Может, это и есть ответ на все вопросы?
Останавливать его Алиса не собиралась, хотя плохое предчувствие у нее было. Но всякие там предчувствия — не повод лишать их награды за многочасовые труды.
Дамир в отличие от нее вообще никаких сомнений не испытывал. Устроившись на корнях, он подцепил веревку и потянул ее на себя.
* * *
Напряжение нарастало, но Тронова это не пугало, скорее радовало. Значит, все участники отнеслись к его делу всерьез.
Но о побочном эффекте забывать было нельзя.
— Ты помнишь Стэнфордский эксперимент?
Им со Степаном наконец удалось наладить видеосвязь. Это было более привычно для Тронова, чем телефонные звонки. Он многое мог понять, наблюдая за собеседником.
— Стэнфордский эксперимент? — эхом повторил ассистент.
— Да, тот, что в 1971-м американцы проводили.
— Боюсь, что нет, Алексей Петрович.
— Довольно известная была постановка, хотя, с моей точки зрения, абсолютно неэтичная. Но именно такие эксперименты многое говорят о существе человека. Тогда стэнфордские психологи решили поиграть в тюрьму. Выбрали студентов — случайным образом, самых обычных, и так же случайно разделили их на две группы. Одни должны были изображать охранников, другие — заключенных. Те, кому досталась роль охранников, очень быстро вошли во вкус. Власть пришлась им по душе, и они принялись издеваться над заключенными, хотя прекрасно знали, что перед ними не настоящие преступники. Для оправдания собственной жестокости им не нужны были реальные факты, достаточно было заданных условий. Да что там, даже профессиональный психолог, замешанный в этом, поддался общему помешательству и не остановил агрессию. Эксперимент пришлось прервать досрочно всего через шесть дней. И повезло этим горе-экспериментаторам, что на дворе был 1971-й, в наши дни засудили бы всех к чертям собачьим. Догадываешься, почему я вспомнил об этом?
— Догадываюсь, — кивнул Степан. — Но позволю себе с вами не согласиться. В этом проекте вы дали людям задание, не обеспечивая их ни полномочиями, ни привилегиями.
— Все равно я вырвал их из привычного ритма. В моем проекте в отличие от американского собраны не обычные люди. Это те, кто обладает уникальными способностями. Сейчас они в атмосфере концентрированного насилия: дело о смерти Доронина оказалось более запутанным, чем я мог предположить. Ты сам видишь, что их поведение меняется.
