На связь с ним вышла уже повзрослевшая дочь Ирина. Судя по тому, что ее наличие так и не было подтверждено официально, отец был не в восторге. Да и о своих первых впечатлениях Антон Доронин умолчал, вряд ли они были такими уж радужными.
Зато когда погибли его родители, Ирина внезапно стала для него единственным близким человеком. Ее мать к тому моменту уже была мертва, другой родни она не имела, так что брат и сестра быстро превратились в маленькую сплоченную семью. Доронин, хоть и казавшийся всем нелюдимым, отчаянно нуждался в близком человеке, для него это было одной из основ стабильности его личного мира. Вся любовь, раньше связывавшая его с родителями, теперь была направлена на нее.
И вот тут возникла странность: уже сама Ирина настаивала, чтобы Антон нигде ее не представлял и не появлялся с ней в общественных местах. Она терпеть не могла внимание, обращенное на ее персону. Когда она бывала среди людей, то выглядела и вела себя так, что ее просто не замечали и не запоминали. Доронин считал, что понимает ее: он и сам был несколько замкнутым, как и многие талантливые ученые.
Он не жил с Ириной под одной крышей, бывал на ее хуторе наездами, поэтому на то, чтобы заметить подозрительные черты в поведении сестрицы, ему потребовалось несколько лет. Замедляло процесс и то, что поначалу он отказывался верить себе, надеялся, что ему чудится. Однако факты, настораживавшие его, проявлялись снова и снова.
У Ирины могло кардинально поменяться настроение. То она была веселой и смешливой, то впадала в агрессию, несколько раз даже била брата. Она рассказывала жуткие истории о том, как готовит детям колыбели на болоте, но Антон списывал все это на ее личные чудачества. Все-таки всю жизнь одна прожила, отец от нее отказался, мать рано умерла — это на кого угодно повлияет! Иногда ему казалось, что он слышит крики по ночам, приглушенные, но не очень далекие. Он никогда не выходил проверять, бывал только в доме, даже по двору не гулял.
Он не знал, что будет делать, если его догадки подтвердятся, поэтому на многое закрывал глаза. По мнению Тронова, уже это поведение, пока не откровенно аномальное, стало началом надлома его собственной личности.
Сама Ирина не мучилась никакими угрызениями совести. Работала она довольно успешно, заправляя деревенским магазинчиком, ее уму многие могли лишь позавидовать. Как-никак дочь двух преподавателей, в которую мать вложила всю любовь, заботу и собственные знания! Она умела быть по-своему свободной. Веселилась, когда хотела, жила одна, но романы заводила регулярно — и Антон никогда не ладил с ее ухажерами. Однако все это он считал нормой, думал, что ее веселый нрав — это как алиби, не может она делать тех ужасных вещей, о которых иногда говорит!
Жизнь заставила его раскрыть глаза. Однажды он приехал в дом Ирины и обнаружил там маленькую девочку. Сестра заявила, что малышку зовут Настя и она будет жить здесь. Теперь это ее дом. Ирина наотрез отказалась объяснять, откуда взяла ребенка.
Уже позже, из новостей, Антон узнал, что девочка была похищена, причем в Москве. Это подтвердило минимум половину историй его сестры — о склонности к похищению и о том, что с ней детям будет лучше, чем с настоящими родителями.
Месяцами позднее, постепенно, он разобрался в ее поведении. Рано осиротевшая Ирина, привыкшая жить в семье «мать и дочь», хотела вернуть такой порядок — времена, когда она сама была счастлива. Но снова превратиться в дочь она была не в состоянии и приняла на себя роль матери. При этом своих детей у нее не было и не могло быть: Ирина появилась на свет не только с психическими отклонениями, но и с некоторыми неизлечимыми болезнями.
Узнав о том, что ее организм не способен породить жизнь, она не была шокирована. Ведь жизнь эту можно просто украсть! Похитив первого ребенка, она не собиралась его убивать. Она забрала малыша из дальней деревни, где ночевала проездом, привезла на свой хутор, заперла в сарае. Но ребенок, уже прекрасно осознававший, кто он и кто его родители, плакал и просился домой. Пара дней подобного поведения — и он спровоцировал одну из тех вспышек гнева, которые Ирина не контролировала. Так она снова осталась одна… впрочем, ненадолго. Ей понравился вкус той жизни, которую она только что попробовала.
При этом безумие в ее случае работало в тесном тандеме с острым умом и аналитическими способностями, как у многих маньяков. Она никогда не похищала детей вблизи родной деревни. Жертв она выбирала в местах, где вела переговоры по закупке товаров, а иногда и просто выезжала в другие города на рабочей машине — фургончике для перевозки продуктов, в котором так удобно было прятать маленьких заключенных.
Ее не подозревали. Первой причиной, конечно же, была ее осторожность. Ирина никогда не похищала в одном районе дважды, не привлекала к себе внимания, не вызывала подозрений. Кто обратит внимание на тихую, показательно вежливую сельскую продавщицу, которая просто, по ее версии, направляется домой после визита к семье? В сознании людей похититель — это всегда суровый, нелюдимый мужчина. Это и стало второй причиной неуловимости Ирины. Иногда на местах преступления видели рослого мужчину в темной куртке с капюшоном, куда-то уводившего очередного пропавшего ребенка. Мужчину и искали. Свидетелям было невдомек, что Ирине с ее комплекцией и ростом не составляло большого труда «сменить пол» одеждой. Вне вспышек гнева она мыслила здраво и расчетливо.
Все дети, похищенные ею, числились пропавшими без вести. Их искали и родители, и поисковые отряды, и даже телевизионные программы. В некоторых случаях оглашались официальные версии и объявлялись виноватые. Но никому и в голову не приходило связать похищения в разных регионах друг с другом. Дети пропадали там не только из-за Ирины, и ее жертвы терялись в общей статистике.
Становиться серийной похитительницей Ирина не планировала. Каждый раз она была уверена, что вот это — все. Теперь малыш признает ее, полюбит и ни разу не разозлит. Но как бы ни вел себя ребенок, победить ее болезнь он не мог: в определенный момент на нее накатывала ярость, она понимала, что ей нужен другой, более «совершенный» сын или дочь. А места на хуторе немного, всех оставить нельзя, и ради новой попытки нужно окончательно избавиться от предыдущей.
Доронин запретил себе думать о том, что стало с теми детьми. Он понимал, что это глупо, преступно даже, но иначе не мог. Ирина была его семьей, она заменила ему всех близких людей сразу. Он знал, что потеряет ее, если сделает то, что велела ему совесть.
Он утешал себя лишь тем, что смог, в некотором смысле, помочь Насте. Девочку ожидала та же судьба, что и остальных: пара дней жизни на хуторе, вспышка гнева «мамочки» и — колыбель на болоте. Однако Настя сумела пробраться из сарая в дом и там встретиться с Дорониным. Он теперь знал об этом ребенке и запретил Ирине трогать девочку. Мнение брата имело вес даже для ее больного сознания, ведь и он для нее был единственной родней. Ирина убедила себя, что Настя и есть «совершенный» ребенок. Не зря же она нравится брату!
Помочь погибшим детям он уже был не в состоянии, поэтому сосредоточился на Насте. Он не мог сообщить милиции, где находится ребенок, да и с родными девочки связаться не решился… Он убедил себя, что Ирина сама вернет ребенка, когда наиграется в мать. Пока же он сконцентрировал все усилия на том, чтобы убедить сестру не вредить девочке.
