– Просмотрели альбомы выпускников, зашли на форумы, где они собираются, – пояснил Север. – Так вот, в официальных списках Ювашев числится. Но на выпускных фотографиях его нет, на форумах о нем не вспоминают. Мы написали его предполагаемым одноклассникам – а они не знают никакого Ювашева!
Каждый след сам по себе мог считаться не слишком важным. Но если сложить все кусочки мозаики вместе, картина получалась как минимум подозрительная.
Вероника, в принципе, неплохо представляла себе технологию создания новой личности. В век, когда все компьютеризировано, сделать это не так сложно. Да она сама могла бы такое провернуть при желании!
А в случае Ювашева кто-то постарался на славу, учел даже мелочи. И ведь получилась полноценная личность! Тот, чей образ узнавали журналисты, кого знали десятки сотрудников «Тридента».
– Вы уже разобрались, что это значит? – поинтересовалась Вероника.
– Нет, – вздохнула Алиса. – И с вариантами пока не особо. Но мы считаем, что это может быть как-то связано с документами, которые украл Якушин. Ну и вообще со всем этим делом. Так что будьте осторожны…
Это не было дежурной фразой. Если они все вычислили правильно, значит, Костор солгал им. Он послал их на расследование, от которого ожидает совсем иного исхода. Но зачем?
– Ренат Ювашев – это неразрывная часть «Тридент Юнион», – сказал Север. – Он появился примерно в то же время, что и компания.
– Но человек, который назвался Ренатом, младенцем не был, – добавила Алиса. – Сама понимаешь, что это значит.
Вероника кивнула.
Это значило, что много лет назад, до создания «Тридент», этот человек был кем-то совсем другим.
++++++
Ланфен проснулась с криком. Она прекрасно помнила, что случилось накануне, – и понимала, что могло случиться за время, которое она провела без сознания. Она ожидала, что если ей и позволят пережить эту атаку, то очнется она избитой, связанной, неизвестно где…
Ничего подобного не произошло. Она лежала в своей постели в шатре, на острове Либертина. Правда, постель была заправлена, а на Ланфен была та же одежда, что и в момент нападения. Но это и к лучшему! Она уже сейчас могла совершенно точно сказать, что ее не избивали и не насиловали.
Снаружи было тихо. Сквозь ткань проникали золотистые лучики солнца. Мир по-прежнему был мирным, сонным и благодушным. Как будто на нее никто и не нападал…
Но ведь так не могло быть! Она, профессиональный психолог, в себе никогда не сомневалась. Если она что-то помнила, значит, это было – и плевать, что никаких доказательств нет.
Она поспешно разделась и осмотрела себя перед зеркалом. Но теле не было ни одной травмы, которая могла бы показаться подозрительной, ни одного симптома загадочной болезни. Напротив, Ланфен чувствовала себя великолепно, лучше, чем когда-либо.
Кого-то другого это могло успокоить, но только не ее. При мысли о том, что ее кто-то усыпил и делал черт знает что, по коже шли мурашки отвращения. Ей просто необходимо было знать, что ничего плохого не случилось! Участие в проектах научило ее тому, что некоторые люди ведут свою игру очень хитро и не все их действия понятны сразу.
Она выбралась из шатра и осмотрелась. Лагерь пустовал, но это было нормально: судя по положению солнца, время шло к полудню. Ланфен не стала разыскивать участников: если бы у них что-то пошло не так, они бы сами к ней прискакали! Эти себя не сдерживали. Поэтому она сразу направилась к дому персонала.
С отбытием Белатрисы там стало тихо и как-то пусто. В здании обнаружилась только Анджелин, которая возилась на кухне.
– Добрый день! – улыбнулась она. – Рада, что вы снова с нами! Давно вас не было видно. Нездоровилось?
Ланфен показалось, что в голосе собеседницы она услышала намек – и далеко не добрый. Впрочем, это могло быть ее воображение, настороженное случившимся.
– Вы правы, нездоровилось, – кивнула Ланфен. – Сегодня я бы хотела съездить к врачу. Вы не могли бы вызвать мне лодку?
Ей не нравилось то, что даже ее, координатора, оставили без связи. Но она знала, что Тронов тут ни при чем, это инициатива Костора, а с ним спорить бесполезно. К счастью, у Анджелин имелся спутниковый телефон, так что полностью изолированы они не были.
– Понимаю, здоровье – это главное! – кивнула руководительница лагеря. – Я направлю вас в чудесную больницу!
– Нет, спасибо, просто вызовите мне лодку. Больницу я выберу сама.
– Но почему?
Четкого ответа у Ланфен не было, она и сама до конца не понимала, почему проявляет такое нехарактерное для себя упрямство. Но иначе она не могла: после нападения она никому не доверяла.
– Мне бы так хотелось, – уклончиво пояснила она. – Полностью покидать проект я не собираюсь. Думаю, уложусь в один день, если с лодками не будет проблем. Сейчас уеду, вечером вернусь.
– Было бы быстрее, если бы вы не тратили времени на поиск клиники!
– Не хочу вас обидеть, честно, но… Воспринимайте это как мой маленький каприз.
– Дело ваше, – поджала губы Анджелин. – Хотите усложнить себе жизнь – не буду вам мешать.
То, что она обижена, было очевидно, но дальше демонстраций дело не пошло. Анджелин все равно вызвала лодку, и меньше чем за час до острова добралось невпечатляющее суденышко с тарахтящим на весь залив мотором.
Ланфен ожидала лодку на пристани уже собранная. Она обернулась, чтобы посмотреть, осталась ли рядом с ней Анджелин, но нет, та поспешила вернуться к себе, когда убедилась, что все идет по плану.
Зато Давиде находился неподалеку. Гиганта не могли скрыть даже пышные заросли; тени, падающие на его вечно лоснящееся от пота лицо, делали его почти непохожим на человека. Он ничего не делал, просто смотрел на нее, но уже от этого становилось жутко.
Он был достаточно мощным и сильным, чтобы напасть на нее. Это мог быть он в палатке… У него не было никаких причин, но зачем тогда он пялится на нее сейчас?
Она почувствовала себя спокойней, лишь когда лодка начала увозить ее от Либертины. Ей вообще не хотелось возвращаться на остров после такого, но бросить участников она не могла.
Она вдруг вспомнила его – того, о ком думать не полагалось. Потому что все те нормы морали, по которым она жила годами, требовали проклинать его и держаться подальше от самих воспоминаний о нем. Проклинать она не могла, а вот не вспоминать научилась. Потому что, возвращаясь в прошлое, она лишь больнее себе делала. Знала, что не имеет права быть счастливой рядом с ним – но только с ним и получалось.
Сейчас эти воспоминания были как убежище. Она хотела бы, чтобы он был рядом. Настолько, что ей было плевать, что он – Гробовщик, серийный убийца, что его ищет полиция и бог знает кто еще… Сейчас важна была только та сила, которую Ланфен чувствовала в нем. Если бы он был рядом, никто не посмел бы на нее напасть! Он бы не позволил…
