Еще двадцать минут мальчик вел Кюс по лабиринту темных переулков и каналов между домами, давно требующими сноса. По подвесной железной дороге промчался поезд.
— Здесь, — сказал Заэль, заходя на первый этаж какого-то невероятно ветхого общественного здания. Стены его украшали мрачные лозунги бандитских кланов.
— Здесь? — усомнилась она.
— Табличку видела? Написано же: «Операционная».
— Ну… да. Но мне показалось, что это было написано от руки и кровью.
Они вошли в грязное помещение, где на колченогих стульях сидели несколько человек. Старик, невротик, изнуренный наркоман с ломкой, озабоченная мамаша с маленьким ребенком и молодой пьянчуга, чью бровь пересекал серьезный порез.
«Если это очередь к врачу, — подумала Кюс, — то могу себе представить этого медика. Какой-нибудь бомжеватый старый шарлатан или подпольный абортмахер»…
Заэль провел ее через внутреннюю дверь. Локум был занят. В старом парикмахерском кресле перед ним, в свете кустарной лампы, сидел кланстер, которому врач зашивал глубокую, двадцатисантиметровую рану на плече. Ножевое ранение, с уверенностью определила Кюс.
Сама комната оказалась на удивление опрятной, хотя ни одна из вещей в ней не была новой. Кое-какое медицинское оборудование, инструменты, засунутые в антибактериальный гель, — чисто символическая дань уважения к стерильности.
Локум работал, стоя спиной к вошедшим. Среднего телосложения, худощавый и жилистый. Светло-каштановые волосы. А одет врач был в черные мешковатые штаны армейского покроя, черный же жилет, хирургические перчатки и туго зашнурованные сапоги.
— Встаньте в очередь! — прокричал он. — Я принимаю только в порядке очереди.
— Привет, — сказал Заэль.
— Вы что, не слышали? — произнес Локум и обернулся.
Кюс увидела его лицо. Волевое, твердое как камень, хотя и морщинистое, усталое и озабоченное. Голубые глаза выдавали незаурядный интеллект. Но сейчас смотрели удивленно.
— Заэль? — спросил он. — Заэль Эффернети? Ты ли это, малыш?
— Привет, доктор Белкнап.
— Во имя Трона, Заэль. Я же не видел тебя… год или даже больше. Мне сказали, что ты умер.
— Только не я, — покачал головой Заэль.
— Замечательно. Просто замечательно. А это кто? — спросил Белкнап, глядя на Кюс.
— Она…
— Я друг Заэля, — сказала Пэйшэнс. — Мне нужен медик. Мальчик рекомендовал вас.
— Да? И что с вами случилось?
— Со мной — ничего. Но мне нужен медик, который отправился бы со мной и осмотрел еще двух друзей Заэля.
— Если вам нужен медик, — сказал Белкнап, — сходите в местную клинику. Общественный госпиталь.
— Мне необходим особенный врач, — мягко произнесла Пэйшэнс.
— Да? И в чем же должна заключаться его особенность?
— В том, что он зашивает криминальные раны, не задавая вопросов.
Белкнап оглянулся на Заэля:
— Черт возьми, мальчик! Во что ты ввязался?
— Ничего плохого, клянусь, — произнес Заэль. Локум вернулся к своей работе.
— Вы придете? — спросила Пэйшэнс.
— Да. Ради Заэля. Но только, когда закончу здесь.
Им пришлось прождать целый час, пока он оказывал помощь всем людям в очереди. Затем Белкнап накинул старый армейский плащ, собрал черный медицинский мешок и вышел за ними на улицу.
— Вы не собираетесь запирать дверь? — спросила у него Кюс.
— У меня нечего красть, — сказал Белкнап. — К тому же если вы здесь что-то запираете, то местная публика обязательно вломится туда, чтобы узнать, зачем вам это понадобилось.
Они сели в вагон поезда и с грохотом помчались обратно мимо темных лабиринтов города-улья. В ветхом вагоне их было только трое.
Кюс заметила свисающие с шеи Белкнапа старые солдатские жетоны. Судя по внешнему виду, ему было не более тридцати или тридцати пяти лет, и признаки старости казались преждевременными.
— Ветеран Гвардии? — спросила она.
— Военный врач. Шесть лет. Демобилизовался, как только представилась возможность.
— Почему?
— Не выносил вида крови.
— А если честно? — улыбнулась она.
Он посмотрел на нее. Его полуприщуренные, словно он смотрел на яркий свет, глаза были очень выразительны.
— Я ведь даже не знаю вашего имени, — сказал он. — И у меня нет желания рассказывать вам настолько личные подробности.
— Хорошо. Но ведь было что-то между службой в Гвардии и практикой в нищем квартале?
— Девять лет в качестве районного врача. Работал в четвертом административном округе общего блока J.
Вагон пьяно закачался, когда поезд проехал по рельсовому стыку. Стоявшая Кюс была вынуждена вцепиться в поручни, чтобы сохранить равновесие.
— И почему же вы ушли с работы? — спросила она.
— Я не ушел. Я по-прежнему обслуживаю четвертый административный округ общего блока J.
— Да, но делаете это неофициально. Вы действуете вне закона.
— Точно. Я настоящий отщепенец.
— Но почему?
Лампы мигнули на секунду, когда от тряски вагон оторвался от токопроводящего рельса. Поезд помчался в мерцающей синими огнями темноте. Затем чистый белый свет загорелся снова.
— Вы задаете слишком много вопросов, — сказал Белкнап.
— Я любознательна, — сказала Кюс. — Это профессиональное.
— Оставь его в покое. Хватит его допрашивать, — передал ей Заэль.
Кюс все еще не испытывала особой радости оттого, что он научился это делать. Когда мальчик пытался разговаривать таким образом, было немного больно. Он еще не отточил свой талант.
— Я буду спрашивать у него все, что вздумается, Заэль, — толкнула она ответные слова. — Мы же собираемся доверить ему Кару и Нейла. Мне надо знать, стоит ли так поступать.
Белкнап переводил взгляд с Заэля на Кюс, слегка улыбаясь.
— Что это было? — спросил он, показывая пальцем вначале на Кюс, потом на мальчика. — У вас что, какой-то личный код или что-то вроде того?
— Что-то вроде того, — ответил Заэль.
— Что именно? Бандитский код? Количество морганий? Тайные сигналы? — Белкнап печально покачал головой. — Да, готов биться об заклад, что это тайный язык какой-то банды. Наверняка она одна из таких.
— Вы даже не поверите, — сказала Кюс.
— А ты — произнес Белкнап, глядя на Заэля. — Знаешь, я всегда надеялся, что ты избежишь такой судьбы. Не скатишься, как все остальные. Ведь говорил же я тебе?
