— Я хочу, чтобы вы применили ее для того, чтобы найти и уничтожить Рейвенора, — произнес Ревок.
— А взамен?
— Взамен?
— Моя оплата, — сказал Куллин. — Мне бы хотелось, чтобы вы поделились тем, чем обладаете. Вот мои условия. Я уничтожу Рейвенора, но взамен я хочу Энунцию.
Ревок уставился на него.
— Да или нет, — сказал Куллин. — Я хочу Энунцию. Вы расшифровали коды доступа к фундаментальному контролю над действительностью. И я хочу разделить это знание с вами. Скажете «да», и я использую свое сияющее оружие ради вас. Скажете «нет» и можете уходить, ожидая, когда явятся Черные Корабли, груженные вирусными бомбами.
— Мой ответ — да, — сказал Ревок.
— Превосходно. Договорились. А теперь выметайтесь к чертям из моего номера. Через час я присоединюсь к вам.
Ревок кивнул Бонхарту, и секретисты удалились, забрав с собой сундук.
Ревок задержался в дверях:
— Любая уловка, Куллин, и я убью вас.
— Очень на это надеюсь, — произнес Куллин и взмахом руки закончил разговор.
Как только секретисты ушли, Куллин поспешил к Лейле Слейд и помог ей подняться.
— Ты ведь им солгал? — спросила она.
— В чем?
— В том, что передал документы банкирскому дому? Ты никогда так не поступал.
— Блеф, Лея, но не ложь. Это очень разные вещи.
— Как скажешь.
— А скажу я тебе: давай-ка распечатаем остальное оружие. На всякий случай.
Салдон махнул сканером в сторону Ануэрта.
— Знаете, — сказал он, — этот парень хорош. Даже виду не подает; что узнал вас. К сожалению, сканер говорит обратное. Мощный мозговой импульс. Аж все синапсы выстрелили. Он знает вас. Действительно знает.
Изувеченное лицо Ануэрта смотрело на Кюс.
— Я снабжаю вас всеми извинениями, — прошипел он сквозь распухшие губы. — Никогда не собирался влиять на измену вам.
— Не беспокойтесь, — сказала Кюс.
Салдон достал мобильный вокс.
— Ревок? Да? Это я. Салдон. В нашей тюрьме. Похоже, мы тут взяли одну из команды Рейвенора. Да, заперта. Нет, она полностью проверена. Одна из людей Рейвенора. Абсолютно. Хорошо. Как только вернетесь.
Салдон выключил вокс и сунул его в карман. Затем он посмотрел на Ануэрта.
— Уведите его, — сказал он.
Брейд махнул палочкой в сторону люка, и тот открылся. Веснушчатый секретист подтолкнул Ануэрта к двери.
— Есть только одно «но», — сказала Кюс.
— Что еще? — спросил Салдон.
— То подсознательное слово, которое, как вам показалось, я поймала. Теперь я помню, как оно звучало.
Пэйшэнс Кюс посмотрела Салдону прямо в лицо и произнесла его.
Глава двадцать шестая
То, что она произнесла, словом не являлось. Даже каким-то четким звуком это было не назвать. Просто напряжение, причиняющее боль губам.
Но Салдону досталось сильнее. Его тут же скрутила неудержимая рвота, и он рухнул на колени, обхватив живот руками и извергая его содержимое.
Кюс уже бежала мимо него. Брейд развернулся в открытом люке и выхватил пистолет из-под плаща. Пэйшэнс врезалась в противника, приложив его о кирпичную стену камеры. Кюс вцепилась в запястье вооруженной руки обеими скованными руками и одновременно ударила Брейда коленом по почкам. Тот хрюкнул и выгнулся назад, а она припечатала руку с оружием о стену, обдирая его костяшки о грубый беленый кирпич. Противник закричал от боли и выронил оружие. Он попытался выкрутиться, сбросить ее с себя. Не выпуская его руки, Кюс толкнула его плечом, заставив врезаться лицом в стену.
Салдон поднимался на ноги, вынимая оружие. Пэйшэнс выпустила запястье Брейда, воспользовалась его плечом в качестве рычага и прыгнула, завращавшись в горизонтальной плоскости. Ее закружившиеся в воздухе ноги ударили Салдона, ломая ему скулу и выбивая оружие, которое покатилось в другой конец комнаты. Секретист покатился назад.
Но ее захват на плече Брейда ослаб. Он взмахнул рукой, вцепившись в воротник ее бумажного платья. Рукав оторвался по плечо. Кис ударила его в живот и обхватила его голову скованными руками, когда Брейд согнулся пополам. Она вложила в рывок всю силу рук и корпуса, ломая ему шею.
Брейд повалился. У Кюс осталось время только на то, чтобы откатиться в сторону, уходя от удара Салдона, а затем, сложив кулаки вместе, врезать ему по ребрам. Секретист налетел спиной на стену, молотя кулаками в попытке дотянуться до Пэйшэнс. С рычанием она прыгнула на него, точно ныряльщик, выставив вперед руки. Ее ладони прошли по разные стороны его шеи, а металлическая цепочка впилась ему в горло. Салдон издал тихий, сдавленный хрип, вцепившись в ее руки. Она продолжала давить, пока ладони ее не коснулись стены, а цепочка не скрылась в складках его шеи. Лицо секретиста приобрело фиолетовый оттенок, и он перестал сопротивляться.
Кюс отпустила его и отошла в сторону. Салдон сполз по стене до сидячего положения, а его голова завалилась набок.
Шолто Ануэрт стоял в дверном проеме и просто смотрел. Он смотрел так, будто его все это не касалось, будто мир для него стал совершенно непонятным местом.
Кюс прошла по камере и подобрала палочку актуатора, которую выронил Брейд. Она поиграла с настройками, задействовала ее, и наручники автоматически расстегнулись, свалившись. Она бросила палочку Ануэрту, и он поймал ее.
— Снимай свои кандалы. Поживее.
Он заморгал и подчинился. Кюс обыскала тела. Кроме разменных монет и пачки лхо, у них ничего не нашлось. Пэйшэнс взяла один из пистолетов — небольшой, обтекаемый лазган — и запасную энергетическую ячейку.
Ануэрт освободился.
— Что… что принадлежит теперь? — спросил он.
— Надо выбираться отсюда, — сказала Кюс.
— Я не заслуживаю… что говорить, я ведь опозорил свою службу вам и вашим друзьям. Я никогда не подразумевал озвучивать никаких материализмов, когда заключал свою договоренность с вашим господином на большой серьезности. Но они сделали мне больно. Они избили меня и…
— Замолчите, — сказала Кюс. — Пожалуйста, отвернитесь к стене.
Он подчинился. Кюс стащила через голову разорванное платье. Брейд и Салдон были слишком крупными, чтобы их одежда могла ей подойти, но пиджачный жакет Салдона, если его застегнуть, выглядел на ней как пальто. Она убрала пистолет и энергетическую батарею в карман и взяла в левую руку жезл.
— Пойдем, — сказала она. — Делай все, что я приказываю, и не разговаривай.
Ануэрт кивнул.
Ее губы все еще странно покалывало от произнесенного ею странного слова. У Пэйшэнс возникло неприятное чувство, будто она начинает понимать, что же происходило в административных башнях Юстиса Майорис. Если она права, то масштабы бедствия ужасающи.
