— Святой… Боже-Император!.. — завопил в агонии дознаватель.
Заэль закрыл лицо руками и съежился на полу. Раздался странный треск, который, на его взгляд, должен был быть не чем иным, как хрустом ломающихся костей. По ковру застучали маленькие металлические предметы. Заэль заморгал.
Это были кольца Карла. Приблизительно тридцать колец, украшавших правую руку дознавателя. Все до единого были смяты и разорваны, будто лопнули изнутри.
— К-карл? — заикаясь, произнес Заэль, поднимая взгляд.
Я был готов потерять сознание от боли. Ледяные руки псайкеров вцепились в меня, выпивая мои силы, пытаясь утащить меня в ад. Я больше не мог сдерживать инкубулу.
Первый ее удар обрушился на мое кресло. За ним последовал второй, вогнавший другой меч чуть глубже в металл. Третий проломил броню и повредил систему жизнеобеспечения, причинив мне новую боль.
Что-то врезалось в Бронзового Вора, заставив его отпрянуть от меня. Я попытался разглядеть происходящее в кружащем безумии света, ветра и обломков.
Я увидел Зэфа. Его левый бок иссечен осколками взорвавшегося пулемета. Одежда изодрана и окровавлена, а аугметическая левая рука безвольно повисла, стреляя искрами. В правой руке он сжимал трепещущий меч Кары.
Он ударил Бронзового Вора, высекая искры из его брони, а затем блокировал обрушившийся на него удар поющих мечей. Удар и парирование. Один ужасный меч против двух.
Матуин подарил мне драгоценное мгновение. Я сосредоточил всю свою волю на самом настырном псайкере и скинул его с себя ударом ментального кнута, усеянного шипами. Гниющий призрак завизжал и немного отступил. Но рядом было еще как минимум двое — завывающих и отвратительных.
Я почувствовал, что где-то надо мной возникает мощный поток псионической энергии. Комната Карла. Что-то, рожденное в самой глубине варпа, кипело от ярости. Я услышал вопль. Нечеловеческий вопль.
Трайс и Куллин смотрели на свинцовые контейнеры, стоящие в подвале. Все пять дрожали, будто кастрюли на сильном огне. На всех биометрических консолях стали вспыхивать тревожные лампы. Как минимум трое дрессировщиков повалились на пол, и из их ноздрей и глаз заструилась кровь.
— Что, черт возьми, происходит?! — Трайс пытался перекричать грохот.
Раздался громкий хлопок, и один из резервуаров треснул. Из трещин хлынула жидкость. И жидкость эта кипела.
— Мы потеряли псайкера! — прокричал Ревок, пытаясь хоть как-то наладить оставшиеся модули.
— Потеряли?
— Он мертв! Сгорел!
С другого резервуара слетела крышка, и вскипевшая жидкость хлынула через край. Физическое тело псайкера, плававшее внутри, просто взорвалось.
— Это Рейвенор? — прокричал Трайс.
— Нет, — произнес резко побледневший Куллин. — Слушайте.
Все три оставшихся псайкера кричали. Кричали одно только слово, снова и снова:
— Слайт! Слайт! Слайт! Слайт!
Казалось, что набросившихся на меня псайкеров на мгновение оставили силы. Я сбросил их с себя, готовясь снова вступить в сражение с Бронзовым Вором.
Зэф Матуин поднырнул под клинки твари и ловко вонзил меч снизу.
Клинок Кары полностью погрузился в тело инкубулы. Из бреши по клинку потекли энергетические миазмы, напоминающие ихор.
Зэф пытался выдернуть меч, но тот застрял.
Бронзовый Вор нанес удар.
Матуин моргнул.
Инкубула медленно вынула поющие мечи из груди Матуина. Зэф оглянулся на меня с беспомощным и потерянным выражением лица и замертво повалился на пол.
Часть третья
ГОРОД ЛЮДЕЙ, ГОРОД БОГОВ
Глава двадцать девятая
Позднее я пришел к выводу, что в этот миг меня ослепила ярость. Ярость, горе, гнев и всепоглощающая ненависть, каких я никогда прежде еще не испытывал. Мое сознание промчалось по разрушенной прихожей и вцепилось в последний подарок, оставленный мне Зэфом Матуином.
Трепещущий меч, торчавший из тела инкубулы.
Я больше не раздумывал. Гнев уничтожил все остальные чувства. Моя Воля стала куда более сильной и яростной, чем когда-либо прежде. Казалось, будто я черпаю невероятную мощь из разлившихся по дому псионических энергий или будто какая-то жаждущая отмщения сила, исходящая от чуждых пожаров варпа, подбадривала мое сознание.
Я налег на застрявший меч, поднимая его наверх и рассекая броню инкубулы до бронзового солнечного сплетения. Лопнула золотая клетка ребер, выпуская потоки зловонного, фиолетового света из тела протодемона.
Бронзовый Вор изгибался и корчился на пронзившем его мече, но от этого рана становилась только шире. Демон издал жалобный, скулящий звук.
Я ударил по нему псионическим орудием. И не один раз, даже не десять, а порядка двух дюжин. Каждый выстрел я нацеливал в рваную дыру в груди инкубулы и не останавливался, пока непрерывная череда попаданий не принесла желаемого результата.
На том месте, где только что стояла инкубула из бронзы и золота, распустился огненный цветок взрыва. Во все стороны полетели осколки. Взрыв был такой силы, что трепещущий меч прокрутился в воздухе и вонзился в пол рядом с моим креслом. Пустой шлем взмыл на огненном столбе к потолку, вонзившись в него гребнем.
Дикая сущность, что была заточена в инкубуле, хтоническая искра демона с воем вырвалась из пламени, освободившись от древнего устройства, столь долго сковывавшего ее. И исчезла, чтобы, как я понимаю, больше никогда не быть обнаруженной и порабощенной.
Изувеченный бронзовый остов с лязгом рухнул на пол, превратившись в обычный дымящийся металлолом.
Я вернулся в тело, поскольку силы мои были уже на исходе. Позади раздался шум, и я быстро развернул кресло.
Из-под груды строительного мусора под лестницей выбирался Вистан Фраука, покрытый слоем штукатурки. Из его виска текла кровь.
— П-привет? — пробормотал. — Рейвенор? Кто-нибудь?
— Вистан! — Мои динамики были установлены на максимальную громкость. — Ограничитель! Сейчас!
Грязные псионические манифестации все еще клубились на верхнем этаже дома, издавая резкие, прерывистые звуки, а мы были практически беззащитны, Фраука повозился с небольшим устройством, прикрепленным у него под горлом.
Декомпрессионный удар заставил стены содрогнуться, когда его поле неприкасаемости накрыло дом. Бестелесные тени напавших на нас псайкеров неожиданно оказались смяты, изгнаны. Я услышал, как стала съезжать черепица с крыши, когда эти силы были изгнаны из дома. Через несколько секунд на девятый округ общего блока Е обрушился ливень с грозой.
Фраука обвел взглядом разрушенную прихожую, ободранные стены, вывернутые половицы, обвалившуюся штукатурку. А затем увидел тело, лежащее возле лестницы.
