— Я нарушила правила и оскорбила наставника Абелярда. Я дрожу потому, что ожидаю наказания за свой проступок.
— Пэйшэнс, — произнес префект, — ты уже понесла полагающееся наказание. Тебя же заключили в темницу. — Он оглянулся на стоявшего за его спиной одутловатого ригориста. — Она ведь провела там весь вечер, верно, Книл?
— Точно так, префект, — ответил тот, качнув головой.
— Вот и славно. Нечего трястись.
— Тогда зачем вы меня позвали? — спросила Пэйшэнс.
— У меня отличные новости, — сказал Сайрус, — и я хотел бы ими поделиться с тобой как можно скорее. Случилось нечто замечательное, просто превосходное. И я уверен, это известие порадует тебя столь же сильно, как и меня.
— И что случилось?
— Сегодня у твоих умниц-сестричек, Пэйшэнс, было особое поручение. Они обслуживали столы и так полюбились одному из наших гостей — торговому магнату, кстати, — что тот тут же решил заключить с ними трудовой договор.
— Мои сестры? — Девушка удивленно заморгала.
— Они наконец-то нашли себе покровителя, Пэйшэнс. Все бумаги уже подписаны и скреплены печатью. Для них начинается совсем новая жизнь.
— Нет, это же неправильно, — довольно резко произнесла Пэйшэнс. — Они же еще слишком маленькие. Они не достигли совершеннолетия. Я не допущу этого.
— Это уже свершившийся факт, — не выказывая ни малейших признаков раздражения, ответил префект.
— Отмените договор! — заявила Пэйшэнс. — Немедленно! Отмените! Вы были обязаны посоветоваться со мной! Я отвечаю за них!
— Детка, ты в тот момент находилась в темнице, куда угодила благодаря собственному же проступку. Так что решение пришлось принимать мне. К тому же твои сестры уже покинули приют, и я надеюсь, что ты помолишься за них этой ночью.
— Нет! — закричала она.
— Заткни пасть! — предупредил Книл, делая шаг вперед. Люминосфера тут же подалась за ним.
— Нет необходимости применять силу, — произнес Сайрус, разглядывая девушку. — Признаться, Пэйшэнс, я удивлен твоей реакцией. Мне-то казалось, ты будешь рада.
— Вы обманули меня, — ответила она, окидывая его испепеляющим взглядом. — Вы прекрасно знали, что я ни за что не одобрю это решение. Это было неправильно! Они слишком молоды, чтобы…
— Избавь меня от этого, Пэйшэнс. Не существует ни правил, ни закона, которые запрещали бы нанимать на службу девушек этого возраста. И заключение подобных соглашений вполне в моей власти.
— Неправда! Вы имеете право договариваться от лица воспитанников только в том случае, если у них не осталось совершеннолетних родственников! Это закон! Я же оставалась здесь только затем, чтобы присматривать за ними! Ублюдок!
— Уведи ее, Книл, — произнес префект.
— Даже и не пытайся, ригорист, — предупредила Пэйшэнс. — Сайрус, я требую, чтобы ты сказал имя того торговца. Скажи мне, кто забрал моих сестер.
— Ох, ну и что это тебе даст?
— Я достигла совершеннолетия и могу покинуть эту вонючую башню, когда пожелаю. Называй имя… живо! Я найду его и заберу сестер!
— Полагаю, кому-то пора прописать еще несколько часов в темнице. — Префект повернулся к Книлу.
— Слушаюсь, сэр.
— Ну уж нет, — попятилась Пэйшэнс. — Вы больше и пальцем ко мне не прикоснетесь. Поздно. Я и без того слишком долго подчинялась дурацким правилам вашего схолума, только бы держаться сестер, но теперь у вас нет надо мной никакой власти! Я взрослый человек и обладаю всеми соответствующими правами! Катись в варп, Сайрус, я ухожу!
— Удвоить срок наказания за сквернословие! — рявкнул префект.
— Удвой это, вонючка! — закричала Пэйшэнс, показывая неприличный жест, которому ее научил один мальчишка, работавший на кухне.
Книл набросился на нее, широко расставив руки, но она отпрыгнула в сторону и воспользовалась своим даром, ударив в живот старого вояку. Толстый ригорист отлетел назад и врезался в стол, повалив на пол посуду. Восстановив равновесие, Книл изумленно посмотрел на девушку.
Каким-то образом Айду удалось оказаться у нее за спиной. Сжимая дубинку обеими руками, он обрушил оружие на затылок Пэйшэнс, заставляя ее упасть на колени. На секунду у нее потемнело в глазах, а из носа, капая на плитку пола, потекла кровь. Огромная лапища Айда больно сжалась на плече девушки.
— Смотри, имечко свое не забудь, — услышала она шепот ригориста.
Имя. Ее имя. Не Пэйшэнс. Последнее воспоминание о прежней жизни, принадлежавшее только ей.
Айд вновь занес дубинку, собираясь опустить ее на спину своей жертвы. Пэйшэнс заставила его руку остановиться. Рослый ригорист испуганно вскрикнул, по его виску сползла капля пота, когда он почувствовал, как невидимая сила выкручивает его запястье и вырывает оружие. Дубинка прокрутилась в воздухе и врезалась Айду в лицо.
Мужчина отшатнулся, взвыв от боли; его нос был сломан. В то же мгновение Пэйшэнс вскочила на ноги и резко ударила головой назад. Кровь, капавшая из ее носа, разлетелась алыми брызгами. Книл снова бросился в драку. Как, впрочем, и Сайрус. Откуда-то долетел тревожный крик.
Пэйшэнс посмотрела на Книла, и тот подлетел в воздух, вновь врезавшись в стол и перевалившись через него. Затем она перевела взгляд на Сайруса и усилием воли заставила лопнуть все кровеносные сосуды на его лице. Префект застонал и рухнул на колени.
— Ублюдки! — кричала Пэйшэнс. — Ублюдки, вы украли моих сестер!
Айд сумел подняться на ноги. Он обезумел от переполнявшей его ненависти и явно собирался убить девушку. Но она вскинула руку — и мужчина завалился на спину и заскользил по полу… Он продолжал скользить, пока не врезался затылком в каменный косяк двери.
Откуда-то возник Сюзерин и бросился к Пэйшэнс, занося над головой кистень. Книл неуверенно поднимался на ноги.
Девушка уклонилась от первого удара Сюзерина, а затем легким усилием разума отбросила противника на несколько шагов назад. Она начинала выдыхаться. Тем временем к ней уже неуклюже ковылял Книл.
— Дай-ка сюда эту штуку, — сказала Пэйшэнс, используя дар и срывая с груди толстого ригориста медаль.
Девушка хлопнула открытыми ладонями по его изуродованному черепу, отправляя Книла в полет, завершившийся сильным ударом в облицованную фресками стену. Древние узоры пошли трещинами, и тело бывшего гвардейца безвольно сползло на пол.
Сюзерин вновь предпринял попытку нападения, но Пэйшэнс метнула в него медаль, все еще висевшую в воздухе. Застежка воткнулась в горло ригориста, и тот, издав хриплый вопль, упал, заливая свои одеяния кровью.
— Я увидел достаточно, — произнес незнакомец, облаченный в красный балахон.
Желтоволосый поднялся из-за стола и отключил свой ограничитель.
Пэйшэнс закричала, чувствуя, как пропадает ее дар. Казалось, будто ее разом лишили всех ее сил. В душе воцарился полнейший вакуум. Никогда раньше девушке не доводилось сталкиваться с неприкасаемым.
