Фактор подошел ближе и поклонился каждому из них по очереди.
— Истинное наслаждение. Мой старый, мой драгоценный друг Гирам всегда приводит в «Стайн и Стайн» только самых лучших покупателей.
После он посмотрел прямо на Кюс.
— Моя госпожа, — сказал он, — боюсь, что был ужасно невежлив с вами во время нашей последней встречи. Надеюсь, вы сможете простить мою грубость. В эти дни приходится быть крайне осторожным, вот я и обманулся в вас.
— Фактор, — Кюс поклонилась в ответ, — я уже извинилась в тот раз и снова прошу меня простить. Не стоило мне приходить к вам просто так, без должного представления.
— Меньше разговоров, больше дела, — ответил радостным жестом Стайн. — Давайте начнем с чистого листа. Итак, может быть, немного амасека? У нас еще осталось несколько бочек «фибулы» пятьдесят шестого года, который обычно я приберегаю для себя, но вам не могу осмелиться предложить ничего менее роскошного. И думаю, распоряжусь-ка я принести еще бирри-трюфелей, обернутых в дремотные листья, и немного местных моллюсков. Свежие раковины попадают на кухню к нашим поварам не позднее чем через три часа после того, как их поднимают с подледных океанических ферм.
— Кого поднимают? Раковины или поваров? — спросила Кюс.
— Конечно же, раковины! — зашелся в смехе Стайн. — У госпожи прекрасное чувство юмора!
Он хлопнул в ладоши и отдал приказания ожидающим сервиторам.
— Пойдем внутрь? — рискнул предложить фактор. — Мне бы хотелось вам кое-что показать.
Они последовали за ним в выставочную галерею. Стайн приступил к своему привычному труду.
Кюс это было уже знакомо. К чести Стайна, он не повторялся. Надо было признать, что он действительно мастер своего дела.
Фактор остановился перед стеклянной витриной, где были выставлены изящные украшения с перидотом и лунным камнем. Слова слетали с губ торговца непрерывным потоком, он рассказывал обо всем, в подробностях живописуя различные огранки и свойства кристаллов.
Внезапно Стайн остановился и с улыбкой повернулся к ним.
— Простите мне мою любовь к болтовне. Иногда я слишком увлекаюсь. Так хочется рассказать вам всю историю «Стайна и Стайна». Порой я просто забываюсь. Я получаю такое наслаждение от работы на свой зал, что, бывает, становлюсь несколько несвязным. Скажите, вас это интересует? — спросил он через некоторое время.
— Думаю, что не ошибусь, если скажу, — произнес Бэллак, — что нас обоих очень интересует эта сделка.
— Пэйшенс?
— Привет. Все в порядке. Мы уже возвращаемся.
Лацик вывел их на платформу. Фактор в последний раз поклонился и распрощался с ними.
— Превосходный выбор, — произнес он, целуя Кюс руку.
— Очень надеюсь, — ответила Кюс.
— Я получил истинное удовольствие от времени, проведенного с вами, — сказал Стайн, готовясь опустить занавес над сценой.
— Мы вам очень обязаны, сэр, — ответил Бэллак, поклонившись фактору.
— Надеюсь, что смогу и в дальнейшем еще послужить вам! — с жаром отреагировал Стайн.
— И вновь, как и всегда, выражаю свою признательность, — сказал Лацик.
Стайн поклонился уже в тысячный раз и попятился к залу.
Кюс посмотрела на Бэллака:
— Мы закончили?
— Закончили.
— Хвала Трону, наконец-то, — пробормотала Пэйшенс.
— А теперь пойдем отсюда, — посоветовал Лацик. — Давайте же, быстрее. Мне несколько неуютно оттого, что вы держите эту штуковину при себе там, где полно народу. Даже на палубе «Святого Иакова» хватает недостойных граждан.
Этой штуковиной был хоролог, стоивший триста десять тысяч крон и покоившийся теперь в кейсе у Бэллака.
Кюс с дознавателем потащили Лацика по улице.
— И что дальше? — спросила Кюс.
— Зависит от обстоятельств. Насколько быстро вам хотелось бы управиться? — спросил Лацик.
— Как можно быстрее. Желательно в течение несколько часов.
— Отлично, — кивнул Лацик. — Так даже лучше. Направление на Дом, которое мне продал Стайн, обладает сроком годности. Дом перемещается.
— Мы понимаем.
— Прекрасно. До тех пор, пока вы все понимаете, все превосходно. Значит, встретимся через два часа на стоянке подводных лодок номер семьдесят два. Там мы и сможем обменяться. Сколько с вами будет еще людей?
— Нет, — сказала Кюс. — Мы подготовили собственный транспорт. Вы встретитесь с нами.
— Но так нельзя, — произнес Лацик.
— Придется, — сказал Бэллак.
— Нет, нет, — ответил ему Гирам. — Вы же сорвете так все дело!
— Все будет только так, как захотим мы, — сказал Бэллак. — Думаю, это вполне возможно. Я уверен, что вы можете это организовать. Стоянка подлодок номер шестьдесят один, через два часа.
— Тогда я отправлюсь с вами, — произнес Лацик.
— Нет, не выйдет, — улыбнулся Бэллак.
— Вы собираетесь воспользоваться собственным растреклятым транспортом? Что ж, отлично! — отрубил Гирам. — Но тогда я отправляюсь с вами. Я вам понадоблюсь. С координатами там или без, Дом окажется пуст, если вы прибудете на незарегистрированном судне. А это значит, что я нужен вам.
— Значит, вы сможете провести нас внутрь?
— Я сделаю то, за что мне заплатили. Но вам придется взять меня с собой.
— Стоянка номер шестьдесят один, — кивнул Бэллак. — Через два часа.
— Я буду там, — сказал Лацик, уже растворяясь в толпе.
— И что думаешь? — спросила Кюс.
— Думаю, что он прогнил до самых костей, — ответил Бэллак, — но, кроме как на него, нам рассчитывать сейчас не на кого. Придется смириться.
— Так же, как пришлось смириться со Стайном из «Стайна и Стайна», — вздохнула Пэйшенс Кюс — Я все понимаю. Хотя я по-прежнему жалею, что не прикончила этого лизоблюда.
Стайн из «Стайна и Стайна» тем временем медленно возвратился в главный демонстрационный зал и тяжело опустился на кресло, стоящее возле простого деревянного стола.
— Вы отлично справились, — произнес рыжеволосый, возникая из теней.
— Рад, что вам понравилось, — проворчал Стайн.
— А вот и ваше вознаграждение, — сказал рыжеволосый. У него из-за спины вышел еще один мужчина, куда более массивный, чем рыжий инквизитор. Несмотря на тяжелую энергетическую броню, он передвигался практически бесшумно. Новый гость протянул рыжеволосому человеку меч, чье лезвие тот сразу же и активировал. Зубья пронзительно заскулили.
— Цепной меч, — веселым тоном произнес рыжеволосый.
Он взмахнул завывающим оружием и обрушил его на фактора. Тот был слишком ошеломлен происходящим, чтобы хотя бы попытаться уклониться. Цепной меч ударил его в левую руку чуть ниже плеча и промчался по телу, рассекая грудь. Голова и плечи Стайна, точно скульптурный бюст, рухнули за кресло, а руки, рассеченные над бицепсом, свинцовым грузом упали на пол. Отвалилась и верхняя половинка спинки кресла, срезанная вместе с телом фактора Стайна. В воздухе тополиным пухом закружилась набивка. Артериальная кровь выплеснулась судорожными струями и растеклась по столу.
