— Ну что? — спросил Зэф.
Прист поглядела на экран:
— Кхм-м. Интересно…
Увидев, что на мостике зажглось основное освещение, Мадсен поднялась и тревожно взглянула на Скоха.
— Что-то не так, — сказала она. — Кински?
Пальцы Халстрома раз за разом нажимали одни и те же кнопки.
— Мы отключены. Системы мостика мертвы.
— Боже-Император, нет… — выдохнула Мадсен.
— Можете убедиться сами, — кивнул в сторону пульта Халстром. — Только что вновь заработали первичные системы корабля. Но рули отключены, двигатели тоже только что остановились. Мы дрейфуем. Я не могу вернуть управление на мостик.
Мадсен села на место рулевого, развернула к себе главный дисплей и с сосредоточенным видом начала вводить команды.
— Что происходит, леди? — спросил Скох.
— Заткнитесь и не мешайте мне думать, — ответила она.
Прозвучал сигнал вызова. Скох включил вокс.
— «Потаенный свет» на связи.
— Это «Октобер кантри». Скох, во что вы там играете? Ваша развалюха только что остановилась. Ваши двигатели заглохли. Вы даже не придерживаетесь стабильного курса.
— Будьте наготове, «Октобер кантри». Временные затруднения. Сейчас все исправим. Конец связи.
Скох подошел к Мадсен:
— Ну?
— Прист. Должно быть, это капитан. Она ведь сбежала.
— Что она могла сделать?
— Должно быть… сейчас посмотрим… Могу предположить, что где-то находится дублирующий пульт. То, чего не было указано в технических характеристиках корабля, то, что я не смогла найти. Вот сука. Она включила его и перехватила управление.
— Побила вас вашей же картой? — спросил Скох.
— Нет, — уверенно ответила Мадсен. — Возможно, она на какое-то время и перекрыла нам доступ к главной системе управления, но не в состоянии контролировать корабль. Я не настолько глупа, Скох. Каперы вроде Прист настраивают установки своих судов всевозможными нестандартными путями. Дополнительные дублирующие терминалы, спрятанные когитационные базы, потайные шифровальные системы, закодированные функции высшего приоритета…
— Ближе к делу.
— Я знала, что у нее должно быть припасено нечто подобное, вот в чем дело. Не была уверена, что именно, но могла побиться об заклад — что-то есть. Такой она человек. Поэтому я и вписала ответные меры в свои коды. Идея заключалась в том, что если она каким-либо образом отменит мои приказы, то доступ ко всем системам управления будет закрыт. Да, мы не можем контролировать судно. Но этого не может и она. И первичная, и вторичная системы управления отключены.
— Так, — сказал Скох, — здорово, мать вашу! Значит, теперь мы будем сидеть и…
— Нет, не будем. — Мадсен поднялась. — Все, что мы должны сделать, — это найти Прист и выключить дублирующий пульт. Тогда мои коды снова вернут нам управление.
— И где она? Это большой корабль. Здесь хватает мест, где можно спрятаться. У моих людей уйдут часы на то, чтобы найти ее.
— Да, я уже оценила эффективность их действий, — усмехнулась Мадсен и взглянула на Халстрома. — Мы справимся быстрее. Кински?
Тело Халстрома задрожало. Он обмяк и рухнул на командный пульт. Из левой ноздри безвольно повисшей головы помощника показалась кровь.
— Найди ее, — сказала Мадсен. — Проникни в ее тупую башку, заставь отключить свой пульт, а затем убей эту старую стерву.
Тело Кински вытянулось в кресле, задрожало и задергалось.
Свободный. Бдительный. Живой. Сознание Кински помчалось от мостика, заструилось по коридорам, заскользило, подобно привидению, между палубами, оставляя за собой морозный след. Псайкер устал и был зол. Борьба с сознанием Халстрома оказалась очень болезненной.
Но теперь… теперь он был занят своим делом. Искать, преследовать, убивать — вот что ему нравилось.
Избавившись от чужого тела, Кински мог почувствовать всю громаду «Потаенного света», его полый металлический каркас, каждое ответвление, каждый перекрёсток, каждую заклепку. Для него все это выглядело трехмерной схемой. А внутри нее горели крошечные точки живого тепла, слабые ментальные огоньки людей, находящихся на борту. Едва заметные точки. Горстка на мостике, более плотное скопление внизу, в трюме. Другие, по одиночке или небольшими группами, разбрелись по чреву огромного судна… Охотники Скоха.
И еще двое у самой кормы, в основном отсеке энжинариума.
Сознание Кински стало набирать разгон. Мелькали коридоры и шахты, расплывались стены тоннелей.
Он жаждал убивать.
— Ты это почувствовала? — тихим голосом спросил Заэль.
Кюс кивнула. Они подходили к отсеку энжинариума. Неожиданно перестали гудеть моторные блоки. Реально-пространственные двигатели остановились.
Но не внезапно наступившая тишина насторожила Заэля.
— Да, я почувствовала, — вслух ответила Пэйшенс. — Что-то приближается.
Она задрожала и приложила руку к стене.
— Он и в самом деле по-настоящему силен…
— Это Кински, — с полной уверенностью произнес Заэль.
— Слушай! — прошептал Нейл.
Кара остановилась и склонила голову набок. Она еще только привыкала к основному освещению и шуму вентиляторов. В течение какого-то времени она больше ничего не могла различить.
— Там! — сказал Гарлон, поднимая руку.
Равномерный металлический звон разносился по зловеще пустым коридорам, словно кто-то бил молотом по наковальне.
— Он доносится оттуда. — Нейл поднял болтерный пистолет, двинулся вперед.
Они пробрались по переходу между палубами и вышли к малому трюму. Гарлон и Кара решили не соваться сюда и сразу прорываться к мостику, но теперь равномерный шум заставил их вернуться.
Звон становился громче. С обеих сторон широкого коридора тянулись открытые широкие люки, ведущие к пустым хранилищам. Стук раздавался из помещения, расположенного справа. Теперь за грохотом можно было различить и бормотание. Кара достала оба автоматических пистолета и сняла их с предохранителей.
— Ничтожный ублюдок! Жалкая тварь! — рычал Дюбо, без устали орудуя топором.
Пот струился по его телу, пропитывая грязную одежду. От лезвия уже отскочило несколько осколков. Дюбо снова размахнулся. Поверхность кресла Рейвенора была иссечена и помята и походила на корабль после метеоритного шторма.
— Ничтожный больной ублюдок! — неистовствовал Ранклин, нанося очередной удар.
Наконец, топор прорубил дыру в корпусе кресла. Дюбо пришлось упереться ногой в стену, чтобы вытащить лезвие. Мастер кавеи с болезненным удивлением уставился на рваные края отверстия. Затем он наклонился и приложил к нему губы.
