Обстановка внутри особняка, надо сказать, была не совсем елизаветинской. Внутри находился железобетонный купол, целая армия мониторов и массивная лестница, ведущая в подземелье. Седовласый человек лет под шестьдесят в походном обмундировании бригадира ввел королевскую семью в здание и повел вниз по лестнице. На первом этаже они прошли через стальную дверь в два фута толщиной с вращающимся окошком и большим циферблатом в центре, напоминающую вход в банковское хранилище. Дверь открылась перед ними и захлопнулась у них за спиной.
Королева и ее родственники спустились на второй подземный этаж, прошли там через такую же дверь. Затем – минус третий этаж, еще одна такая же дверь; и наконец они оказались в огромном ярко освещенном помещении – командном пункте. Столов здесь было больше сотни, и на каждом – два телефона и компьютерный терминал.
Королевское семейство повели устраиваться в жилые помещения, а саму королеву сопроводили через командный пункт по короткому коридору в еще одну комнату, сплошь увешанную картами и схемами. В центре комнаты стоял огромный стол розового дерева, вокруг него уже сидели премьер, весь кабинет министров и целая армия советников.
В следующем помещении, чуть дальше по коридору, в клубах табачного дыма восседал Файфшир – этакий генерал на поле боя.
– Хорошо долетели? – отрывисто спросил он.
– Нет, – ответил я. – Вертолет в такую погоду – не лучшее средство передвижения.
– Согласен. Чертов туман! А вы заметили, что поднимается ветер?
Я кивнул.
– Западный.
Передо мной всплыл огромный клуб гаванского дыма, и сквозь него прогремел голос Файфшира:
– Вы, конечно, хотите знать, какого дьявола здесь творится. Что ж, сначала я все расскажу, потом можете задавать вопросы.
Дым рассеялся; я почти ждал, что Файфшир рассеется вместе с ним – но нет, он остался на месте.
– Американцы, канадцы, французы, испанцы – все нашли у себя на складах, при разных реакторах, топливные кассеты, помеченные буквой В, готовые к загрузке в реакторы. А теперь – к дурным новостям: вчера в одиннадцать часов вечера на атомной станции Шинон во Франции задержаны четыре человека, пытавшиеся пронести туда взрывчатые вещества. Сегодня в час ночи произошла авария на испанской атомной станции Лемонис, хотя топливных элементов с литерой В там не было. По последним сообщениям, реактор в Лемонисе полностью вышел из-под контроля. – Файфшир вынул изо рта сигару; дым рассеялся, и я разглядел, что лицо у него белое, как полотно. – Вы понимаете, что это значит?
Я кивнул. Что это значит, я прекрасно понял – и ответил нечто такое, чего обычно не говорю при начальстве:
– Это п…ц!
– Вы удивительно точно выразились, – ответил Файфшир.
– Они нас провели! Мы попались на удочку!
Он кивнул.
– Боюсь, очень на это похоже. Вся эта история с топливом – просто отвлекающий маневр; и он сработал. Один Бог знает, сколько атомных станций сегодня взлетит на воздух! И что, черт побери, нам теперь делать?
Я закрыл лицо руками.
– Как, как мы могли так лопухнуться?!
– Не стоит винить себя, Флинн. Мы – разведчики, а не ученые. Никто не ждет, что мы будем разбираться в тонкостях современной науки, – достаточно того, что у нас хорошие советники. А советы нам давал сэр Айзек, ведущий специалист по атомной энергетике.
– Следовало оставить его на том чертовом самолете!.. Кстати, где он?
– В командном пункте. Объясняет нашим генералам, как расщепляется атом.
– Нашел время лекции читать! Надо было объяснять раньше – до того, как мы начали строить эти гребаные АЭС. Вот что, можно его оттуда вытащить?
– Он вам нужен?
– У меня предчувствие, – сказал я. – Если я прав, мне нужен сэр Айзек и вертолет. И быстро.
– Что за предчувствие?
– Я думаю, в Англии они собираются взорвать только одну АЭС. На большее просто не хватит людей. Взорвут одну из тех АЭС, где проходил практику некий чернокожий студент-ядерщик. Нам нужно поговорить с руководством Хинкли-Пойнт, Инсворк-Пойнт, Багл и Хантспил-Хед.
Файфшир снова исчез в густых клубах дыма и появился уже с телефоном в руке. Он рявкнул в трубку приказ, и через десять минут телефон зазвонил. Я не ошибся. Бен Тзенонг сейчас в Хантспил-Хед. Вместе с Хорасом Уэлли.
* * *
Вертолет нес нас над Уэльсом: туман понемногу рассеивался и скоро исчез совсем. Мы протарахтели над Бристольским каналом, глядя вниз, на стальную, покрытую пенными барашками воду. Сильный ветер дул с запада. Идеальные погодные условия для «Операции Ангел».
Далеко внизу, посередине канала, я разглядел прогулочный катер, шедший в сторону небольшого порта на побережье Сомерсета. Странное время года для увеселительных прогулок, подумал я; но катер вылетел у меня из головы, едва вдали показались мощные приземистые строения атомной электростанции Хантспил-Хед. Выглядела она внушительно и мрачно. Четыре округлых купола и квадратные вакуумные камеры из серого бетона поднимались над землей, словно гробница марсианского императора. Что там сейчас происходит? Быть может, мы опоздали? Быть может, летим на верную смерть? Впрочем, беспокоило меня другое: некая лондонская девушка, чертовски обиженная на приятеля, бросившего ее одну на Рождество и на Новый год. Я позвонил ей, чтобы извиниться и предупредить: надо убираться из Лондона, – она бросила трубку. Я не хотел, чтобы Дина наглоталась гамма-лучей, чтобы в легких у нее откладывался плутоний, а в щитовидной железе – йод. Еще я думал о студенте-фанатике из далекой африканской страны, о трусливом и продажном чиновнике, о неизвестном борце за свободу Ирландии. И, думая обо всем этом, вытащил из кобуры «Беретту», снял ее с предохранителя, переключил на автоматический огонь, кивнул Квойту, чтобы тот следовал за мной, и спрыгнул наземь прежде, чем замерли вращающиеся лопасти.
Навстречу нам спешил человек. Знакомый – я встречался с ним несколько месяцев назад, когда приехал послушать, как нервный лектор Дуг Йодэлл, ныне безвременно усопший, убеждает прессу, что взорваться АЭС не может. Рон Тенни протянул мне руку.
– Привет, хорошо долетели? – спросил он своим теплым голосом с едва уловимым ирландским акцентом.
Я кивнул и крепко пожал ему руку. На более церемонные приветствия времени не было.
– Тзенонг и Уэлли, – сказал я. – Они здесь?
– Да, а что случилось?
– Вы знаете, где они?
– Конечно, знаю. С лицевой стороны реактора номер три.
– С лицевой стороны?
– Проводят проверку наших опорных площадок.
– Уэлли сейчас должен отдыхать на Сейшелах. Что такого стряслось с вашими опорными площадками, что он без всяких объяснений бросил жену на отдыхе и вернулся в Англию, чтобы на них взглянуть?
