Габриэлла сидела на каменной скамье.
— Надеюсь, здесь найдется место для двоих, — сказал он, приблизившись.
— Что вы здесь делаете? — Вздрогнув, она обернулась.
— Наслаждаюсь ароматом роз, вы против?
— Просто… вы так были увлечены беседой с той девушкой, — сказала она.
— О да. Помните нашу дискуссию о красавицах‑пустышках?
— Да.
— Саманта одна из них.
Габриэлла тихо засмеялась.
— Какая ужасная трагедия для нее. Но… по крайней мере, она красива.
— Думаю, да, — сказал он. — И ровно настолько же глупа.
— Не так уж это и страшно.
— Вы бы не продержались с ней и минуты.
— Вы так думаете?
— Да. Я уверен, что Саманта не увлекается генеалогией в свободное время.
— Это ее упущение. Но удивительно, что вы запомнили ее имя.
— Я говорил с ней целых пять минут. Не настолько же я эгоист, чтобы совсем не замечать людей.
— Просто мне показалось, вам очень скучно с ней.
— Да? Возможно, я просто отвлекся на ее… великолепный наряд.
— На ее грудь, вы хотели сказать?
Алекс рассмеялся.
— На всех вечеринках происходит одно и то же.
— Не всегда. Однажды я пошла на праздник в один средневековый замок. Там была часовня, и я решила ее осмотреть. Невероятное место… Оно проникнуто историей моей семьи. Я многое читала о нем в книгах, но в реальности все иначе… как‑то обыденнее. Книги во многом лучше людей.
— Вы так думаете?
— Да. В них все определенно, в то время как люди непредсказуемы.
— Я не согласен. Люди предсказуемы. Они хотят удовольствий, денег, власти. И они даже не понимают, что все это пустота. Поэтому я считаю людей слабыми.
— Слишком самоуверенно, — сказала разочарованно принцесса.
— Для меня все мирские наслаждения и правда бессмысленны. Впрочем, об этом я уже говорил. Так, значит, вы живете книгами?
— Можно и так сказать.
— Любовные романы?
— Как вы угадали?
— Просто предположил.
— Да. Все дело в главном герое. Как правило, он считает странную девушку интересной. Хочет узнать о ней больше. В реальности так не бывает. В реальности все довольно скучно.
— Понимаю. И все же вы не совсем правы. К примеру, мне было скучно с Самантой, хотя она и красавица. Но вы единственный человек в этом зале, который меня по‑настоящему интересовал. Мне даже пришлось следить за вами, когда вы ушли, потому что я понятия не имел, куда вы направились. Люди мало меня удивляют, но у вас, Габриэлла, это получилось.
— Но я здесь вовсе не для того, чтобы удивить вас. Я просто должна найти картину. И я исполняю роль вашей помощницы и сталкиваюсь с такими ситуациями, что лучше бы мне съесть горсть пчел, чем продолжать поиски.
— Не ешьте пчел, это неприятно.
— Я не шучу. Еще… все дело в моей внешности. Команда стилистов может сделать меня привлекательной. Но сейчас мне совсем не хочется имитировать счастливую и красивую жизнь. Когда я надеваю костюм, крашусь и выхожу в свет, мне нечего бояться. Даже если будет недовольство публики, оно скорее коснется образа принцессы, но не меня лично. Сейчас же чувствую себя отвергнутой.
— Никто вас не отвергает. Это моя вина, что вы играете роль помощницы. Вас игнорируют только по этой причине.
— Виной всему мои комплексы. Я хочу быть незаметной, но не для всех. Хорошо, если бы когда‑нибудь хоть один красивый мужчина решительно подошел на вечеринке прямо ко мне.
— Я не совсем уверен, действительно ли я красив, но… — Алекс сделал паузу, — но сегодня на вечеринке я побежал за вами. Понимайте это как хотите.
Они замолчали, и принцесса положила руку на скамейку. Несколько дюймов разделяли их пальцы.
— Зачем вы это сделали? — произнесла она тихо.
— Я мог бы пойти с Самантой, — сказал он. — Но остаться с вами для меня было важнее.
Алекс накрыл ее руку своей рукой.
— Вы непредсказуемы, — снова произнес он.
— Это… это комплимент?
Он пытался разобраться в ее словах, но больше наслаждался бархатной мягкостью ее руки.
— Зачем ты трогаешь мою руку? — спросила принцесса, неожиданно переходя на «ты».
— Потому что я так хочу. Какой смысл отказывать себе в том, что хочешь.
— Могу назвать много причин, — сказала она.
— Ну, я более стоек, чем мои родители. Страсть никогда не управляла мной, скорее я всегда опирался на здравый смысл.
— Сейчас нет никакой логики в том, что вы касаетесь моей руки.
Алекс продолжал нежно поглаживать ее руку.
— Да, вы меня раскусили… и пусть.
Алекс знал, что ничего большего за этими нежными прикосновениями последовать не может.
Он предпочитал жизнь четкую, лишенную каких бы то ни было эмоций и страстей. Он совершал сделки с равнозначными партнерами. Не захватывал и не банкротил компании. Не давал деньги на стартапы.
То же самое было с его сексуальными партнершами. Он не собирался соблазнять невинную девушку.
Он всю свою жизнь стремился стать лучше своих родителей. Чтобы извлечь урок из их ошибок.
И все же, несмотря ни на что, Алекс не убрал свою руку с руки Габриэллы.
— Я думаю, вы похожи на меня, — проговорила она мягко. — Вы считаете себя самым умным человеком на свете. Вы играете с людьми. Вы забавляетесь с ними. Вы делали это с Самантой там, в зале. Вы ведь все равно не пошли бы с ней, так?
— Угадали.
— Но вы позволили ей думать, что между вами что‑то может быть, — мягко продолжила Габриэлла. — Сейчас вы прикасаетесь ко мне, и мы оба знаем, что вы никогда не…
Она не успела закончить фразу. Неожиданно Алекс прижался губами к ее губам. Она была такая теплая, такая мягкая… такая желанная.
Принцесса замерла, ее тело напряглось. Она не отвечала на поцелуй, а просто сидела не шелохнувшись.
Алекс отодвинулся от нее, его сердце бешено колотилось, а член стал твердым. Его очень давно так не возбуждал простой поцелуй.
Габриэлла даже не разжала губ.
— Я должен был ответить на заигрывание Саманты, — сказал он резко, задыхаясь. — Я мог бы провести с ней ночь. Но я этого не делаю. Я не хочу ее.
Он встал со скамейки, чтобы оказаться как можно дальше от принцессы.
— Но я точно знаю: сегодняшний вечер я хотел провести наедине с одинокой тихоней.
