— Ваши обязанности будут немногочисленными и исполняемыми исключительно на добровольной основе, — продолжал Бурэй. — Разумеется, вас непременно пригласят на Коллегию аббатов, она будет созвана в самое ближайшее время. Я уверен, что король Дануб полностью согласится с таким предложением!
«Возможно», — подумала Джилсепони, однако ее мысли кружились и путались, не позволяя ей хоть как-то упорядочить их поток.
— А что думает на этот счет аббат Огвэн? — поинтересовалась она.
И здесь непоколебимый, казалось бы, оптимизм Бурэя впервые дал трещину. Замешательство магистра лишь подтвердило интуитивную догадку королевы: Огвэн вовсе не был в восторге от ее нового назначения. Джилсепони часто видела, как он вполголоса беседовал о чем-то с Констанцией Пемблбери, хотя и не догадывалась о предмете их уединенных разговоров.
— Это решение намного превосходит полномочия настоятеля Огвэна, — вскользь заметил Бурэй. — Мы сознавали, что обращаемся с предложением к королеве Хонсе-Бира, поэтому тщательно все взвесили и продумали. Я долго обсуждал этот вопрос с отцом-настоятелем Агронгерром, с епископом Браумином, а также с Мачузо и Гленденхуком — старейшими среди магистров Санта-Мир-Абель. Наше предложение королеве Джилсепони не стоит почитать легковесным. В данном случае соединение в одних руках двух ветвей власти окажется столь же благотворным для церкви и государства, как и в случае учреждения епископства.
Подобное предложение конечно же следует обдумать, причем обдумать чрезвычайно серьезно. Пока что Джилсепони понимала только одно: сходу отвергать его нельзя.
В тот день Фио Бурэй покидал королеву, предоставив ей более чем обильную пищу для размышлений.
— Значит, это правда? — спросила госпожа Дасслеронд.
Трудно сказать, какие чувства владели хозяйкой Кер'алфар. Но когда она услышала столь ошеломляющую новость, обычное бесстрастие ей изменило.
Смотритель внимательно следил за предводительницей эльфов, пытаясь уловить хоть какой-то намек на эти чувства. Кентавр уважал Дасслеронд и опасался ее, с таким же опасением он относился к почти любому живому существу, хотя маленькая эльфийка едва могла дотянуться ему до холки. Он знал: госпожа Дасслеронд способна быть щедрым и благодетельным другом, но она же может превратиться в смертельно опасного врага. Наблюдательный Смотритель давно заметил, что Дасслеронд никогда не относилась к Джилсепони с особой теплотой. Более того, предводительница эльфов пришла в ярость, узнав, что Элбрайн обучил Джилсепони би'нелле дасада — наиболее тайному и тщательно охраняемому боевому искусству тол'алфар.
И теперь эта женщина, владевшая танцем меча — единственным боевым преимуществом, позволявшим хрупким эльфам с легкостью побеждать более рослых и сильных людей, — заняла королевский трон. Кентавр хорошо понимал, какую лавину чувств такая новость вызвала в душе хозяйки Кер'алфара.
— Она столь же открыта сердцем, как и Элбрайн, — отозвался он. — И как его дядя Мазер, обучением которого ты когда-то занималась. Ты боишься ее, и я понимаю твой страх. Но повторяю: твои опасения напрасны. Ни у кого в мире нет такого сердца, как у моей Пони.
— Значит, это правда, — теперь уже утвердительно проговорила госпожа Дасслеронд. — Эта женщина стала королевой Хонсе-Бира, самого большого государства людей…
— Именно так, — ответил Смотритель, и лицо госпожи Дасслеронд помрачнело.
Наверное, подумал кентавр, она представила себе жуткую картину. Величественный строй гвардейцев Бригады Непобедимых, вооруженных прекрасными эльфийскими мечами, спускается в Эндур'Блоу Иннинес… Но для чего? По его мнению, у Пони не было оснований испытывать к эльфам никаких иных чувств, кроме искренней любви и уважения.
Откуда кентавру было знать о зловещей тайне Дасслеронд — Эйдриане? Об опасном и своевольном сыне Джилсепони?
— Уверяю тебя, он воспринял эту новость куда лучше, чем я ожидал, — виновато улыбаясь, сказал король Дануб, когда герцог Калас опрометью выбежал из комнаты, узнав о предложении магистра Бурэя.
Королеве оставалось лишь также ответить ему улыбкой и с сомнением покачать головой.
— А ты сама склонна занять такое положение в церкви? — спросил ее Дануб, искренне заинтересованный ее мнением.
Джилсепони хорошо понимала его чувства. Если бы король пожелал, он мог бы издать указ, запрещающий ей и вообще любому члену королевской семьи занимать официальные посты в абеликанском ордене.
— Меня не удивляет, почему церкви так необходим твой голос, — продолжал Дануб. — Разве мы не выдержали такую же битву за голос Джилсепони в Палмарисе?
— Битву, окончившуюся взаимным согласием, — напомнила ему королева, и Дануб снова засмеялся.
— Да, какие великие перемены в самом сердце церкви! — воскликнул он. — В Палмарисе епископ, а в Сент-Хонсе — королева!
Одного я понять не могу, и это-то как раз меня и настораживает. Чего хочет магистр Бурэй? — недоуменно продолжал король. — Насколько я изучил этого человека, он непременно должен получить от этого назначения какую-то выгоду. Здесь должно быть скрыто нечто, что простирается дальше добрых отношений между церковью и государством и даже дальше блага для народа.
— Ты совершенно прав — в этом истинная суть магистра Бурэя, — сказала Джилсепони.
Наверное, ей следовало переговорить об этом с Браумином и, возможно, прямо сейчас. Королева уже намеревалась это сделать, когда ей неожиданно стал ясен главный замысел, лежащий в основе хитроумной дипломатии Бурэя. То же состояние пережил несколько месяцев назад сам Браумин, когда однорукий магистр раскрыл ему свои планы.
— Он говорил, что у меня будет голос на Коллегии аббатов, — вспомнила Джилсепони.
— Коллегии аббатов? — удивился Дануб. — Они опять ее созвали?
— Пока еще нет, но это произойдет в самое ближайшее время, если слухи о том, что отец-настоятель Агронгерр слабеет с каждым днем, подтвердятся, — ответила королева. — Думаю, здесь-то и кроется истинный замысел Бурэя. Коллегия должна будет избрать нового отца-настоятеля, а он явно метит на этот пост. У него только один равный по силам соперник, и Бурэй знает, что король Дануб к этому человеку не благоволит.
— Настоятель Олин из Энтела, — закончил король, поняв намек. — Бурэй ожидает, что твой голос непременно прозвучит в поддержку его собственной кандидатуры.
Какое-то время они сидели молча, обдумывая то, что внезапно им открылось.
— Весь вопрос в том, хочу ли я поддержать на Коллегии аббатов кандидатуру Бурэя? — нарушила молчание Джилсепони. — И должна ли?
Собеседники вновь умолкли, и каждый из них размышлял, стоит ли им играть по правилам, навязанным церковью.
Прежде чем магистр Фио Бурэй, епископ Браумин и все прочие гости из Палмариса, Санта-Мир-Абель и Ван-гарда отбыли на север (это совпало с наступлением осени), Джилсепони Виндон, королева Урсальская, приняла на себя обязанности начальствующей сестры Сент-Хонса.
