Гробовщика нигде не было. Каждый день она с надеждой выглядывала в окно, смотрела на телефон, выходила в Интернет. Бесполезно! Он мог бы связаться с ней, если бы захотел. Он просто не хотел.
Зато в своем пристальном интересе к окружающему миру она заметила другую важную деталь: какой-то странный тип постоянно ошивался возле их дома. Внутрь он не заходил, ничего подозрительного не делал, но и не был похож на человека, который может позволить себе жилье здесь. Большую часть времени он сидел на лавке, прогуливался, иногда исчезал, видно, погреться ходил, чтобы потом появиться снова.
Это напрягало Ланфен. Даже при том, что она не рвалась активно участвовать в расследовании, она знала, что участники проекта наткнулись на что-то важное. И вот появился человек, откровенно напоминающий уголовника, да еще и не самого мирного.
Сегодня с утра он тоже был здесь. Один раз посмотрел наверх, и у Ланфен было такое чувство, что прямо на нее. Ее словно холодом обдало, и когда в тишине ее квартиры зазвонил телефон, она даже вскрикнула от невольного испуга.
Однако в этом звонке не было ничего подозрительного. Тронов связывался с ней в условленное время для планового отчета.
— Как проходит день? — поинтересовался он после приветствия.
— Нормально. Все при деле, о чрезвычайных ситуациях мне не сообщали.
— Кто-то находится в отъезде?
— Да, Дамир и Север уехали с утра. Чуть позже куда-то направилась Алиса. Остальные, насколько мне известно, в квартире.
Участники не делились с ней своими планами, но чаще всего сообщали, что уезжают. Это было всего лишь мерой предосторожности, чтобы им могли помочь, если они вдруг не вернутся.
— Как обстановка в квартире? — спросил Тронов.
— Жизнерадостной я бы ее не назвала. Полина демонстрирует признаки психологической подавленности, хотя ее здоровье улучшается. Валерия и Валентин Белоусы, похоже, в ссоре, они не разговаривают. Ночью Лев Адамович попробовал включить музыку на полную громкость, это привело к словесному конфликту с Алисой и физическому — с Дамиром. Теперь Адамович с подбитым глазом, отсыпается. Вероника работает над чем-то.
В квартире, где жили участники, пока было тихо. Это хороший знак — если только они не поубивали друг друга.
— А у тебя как дела?
— В смысле? — смутилась Ланфен.
— Ты знаешь, о чем я. Я бы хотел, чтобы ты преодолела некие затруднения и свободно жила дальше.
— У меня все в порядке.
— Ты в последнее время кажешься мне обеспокоенной.
— Делай акцент на «кажешься». Я действительно в порядке.
Разговаривая с ним, Ланфен медленно прохаживалась по квартире. Она на секунду остановилась у окна, чтобы посмотреть во двор, но подозрительный тип оттуда исчез. Это несколько улучшило ее настроение.
— Мне важно твое мнение, потому что я доверяю твоему профессионализму. Если ты рекомендуешь убрать участников из проекта, я сделаю это, — напомнил Тронов.
— Даже если другие инвесторы будут против?
— Со многими из них у меня достаточно четкое взаимопонимание, и этого хватит, чтобы игнорировать мнение несогласных.
— Рада слышать, — признала Ланфен. — Но я бы пока не стала вмешиваться. Хотя уже могу приблизительно предсказать, кто первым покинет проект по своей воле.
— Неужели?
— Полина — первый кандидат. Здесь ее максимализм играет против нее: убедившись, что от своего партнера она не получит поддержки даже в самый сложный период, она начинает сомневаться в своих ценностях. Она еще недостаточно опытна и умна — в бытовом плане, а не интеллектуальном, — чтобы быстро найти выход из такой ситуации.
Странный звук, донесшийся с лестницы, заставил ее прерваться. Резкий, короткий — как будто кто-то крикнул, но вроде как глухо. Может, дверь скрипнула или ветер с акустикой играет?
Не совсем нормальным было уже то, что такой короткий звук повлиял на нее, заставил сердце биться быстрее. Однако это можно было списать на затянувшееся ожидание, которое постоянно держало ее в напряжении.
— Ланфен? — позвал Тронов. — Все в порядке?
— Да, извини, это на лестнице кто-то чудит.
— Не наши испытуемые?
— Не называй их так! — возмутилась Ланфен. — Даже если считаешь это правдой. О чем я говорила? Ах да, о кандидатах на выбывание. Тут мы не должны забывать о Валерии. По-моему, у нее появился собственный интерес, совершенно не связанный с расследованием. А поскольку ее муж в последнее время ведет себя апатично, она приближается к некой черте невозврата.
— Я и не питал надежд относительно ее персоны. Адамович может быть умен и деятелен, если захочет. Но Валерия Белоус — совсем не тот типаж, которому нужно участвовать в проекте.
— Тогда зачем ты ее допустил?
— Это было теорией, я же хотел убедиться на практике, — пояснил Тронов. — Как думаешь, будет у нас победитель?
— Учитывая перемены в настроении Полины, реальных кандидатов осталось четверо. Возможно, они так и будут действовать вместе, а возможно, появится один лидер. Или два, что более вероятно. Я, если честно, не так хорошо знаю, чем они заняты, чтобы строить прогнозы.
— Понимаю тебя, тем более что это не входит в твои обязанности. Наблюдай за ними, но сильно не рискуй. Если посчитаешь, что есть угроза для тебя или участников, звони или мне, или по одному из телефонов, которые я тебе прислал. Игнат заверяет меня, что может решить любую проблему. Мне бы не хотелось проверять это, но «план В» нужен всегда.
— Я помню. Но у нас и правда все в порядке.
— Верю тебе. Тогда завтра свяжемся снова.
— Конечно, ты знаешь, где меня искать!
Отложив трубку, Ланфен вспомнила о лестнице. Тот звук был единичным и больше не повторялся, но у нее все равно было неспокойно на душе. Она даже разозлилась на себя: совсем в истеричку с этим проектом превратилась! Подумаешь, кто-то на кошку наступил, а ей дело есть!
Но ей нужно было убедиться, что все действительно в порядке. Поэтому Ланфен решила, что просто выглянет на лестницу, буквально на секунду, чтобы убедиться в своей ошибке. Тогда можно продолжить скучать дальше!
Однако одного взгляда за пределы квартиры хватило, чтобы надолго позабыть о скуке.
Лестничная площадка за ее дверью была залита кровью. Багряные потеки брызгами исполосовали светлую плитку, алый след тянулся от участка между квартирами вниз по лестнице, размытый, непрерывный… Источник крови несли так, что она не лилась, а размазывалась. Тело потащили! И ширина этой полосы указывала, что несчастный вряд ли выжил.
Она соотнесла все быстро — такое количество крови, единственный приглушенный крик и больше ни единого звука. Ланфен достаточно хорошо знала анатомию, чтобы понять, что случилось.
