— Уверен, что найдете, месье. Мы, французы, большие любители чтения. — Человек из Сюрте с наслаждением сделал затяжку. — Но если вы выясните что-нибудь относительно монастыря, пока будете во Франции, пожалуйста, сообщите. Буду вам весьма признателен за это. Сам я живу в Бордо, но телефонный звонок в Сюрте в любом городе Франции тут же переведут на меня. Желаю вам насладиться пребыванием в нашей стране.
Николя отсалютовал Танкреду и направился к своей машине. Потом сдал ее задом так, чтобы Танкред смог беспрепятственно выехать на главную дорогу. Однако через некоторое время, глянув в заднее стекло, Танкред увидел, что седан, выдерживая приличное расстояние, все же следует за ним. Он поддал газку и вскоре оторвался от машины Николя.
В своем небольшом гостиничном номере с видом на берег Танкред поднял трубку и попросил соединить его с главным почтовым отделением Дьеппа. Уже через минуту его приветствовал веселый французский голос.
Танкред осторожно проговорил по-французски:
— Скажите, нет ли у вас письма для месье Чарльза Танкреда?
— Un moment… — Последовала пауза, затем почтовый клерк вновь возник на другом конце провода: — Non, Monsieur
[2].
Танкред положил трубку. Но несколькими минутами позже вновь поднял ее, попросил телефонистку опять соединить его с почтой и прочитал предварительно написанное на листочке предложение:
— Это говорит месье Л’Эстранж. Я жду письмо. Оно прибыло?
— Un moment… — Снова пауза, затем: — Oui, Monsieur
[3].
Танкред положил трубку. Письмо с пометкой «До востребования», написанное им два дня назад, все еще не было вручено адресату. Ну, он сделал все, что мог: отправил таинственному Л’Эстранжу ответ и посетил монастырь траппистов. А еще разговаривал с человеком из Сюрте, скрыв от него информацию о письме, полученном им в Нью-Йорке, которое, собственно, и привело его в Дьепп.
Глава 3
Усы были просто замечательные — густые, плотные, очень черные. Они украшали обветренное, все в морщинах лицо человека, берущего от жизни все, что можно, и не пользующегося за это уважением. Вес около пяти футов, рост — восемь дюймов, широченные плечи, грудь колесом. Огромные ручищи с толстыми запястьями. Обладателю всего этого на первый взгляд в равной степени можно было дать как тридцать пять, так и сорок пять лет.
Здесь, в Лондоне, костюм, в который он был одет, не выглядел слишком уж подозрительным, но в Соединенных Штатах его бы сочли на два размера меньше, чем этому человеку требовалось, а грубый материал ржаво-коричневого цвета назвали бы конской попоной. Двубортный пиджак, да и весь костюм выглядели довольно поношенными.
Танкред, сидя в потрепанном кожаном кресле в обшарпанном вестибюле отеля, наблюдал, как этот плотно сложенный мужчина приближается к нему. Толстый том, который он держал в руке, был ему хорошо знаком.
Мужчина остановился прямо перед Танкредом и звучным голосом с мягким акцентом осведомился по-английски:
— Вы мистер Чарльз Танкред, известный писатель, автор книги «Привет, Цезарь!»? — И протянул ему эту книгу.
— Как поживаете? — кивнул Танкред.
— Буду жить еще лучше, — ответил усатый, — если вы не откажете в любезности подарить мне ваш автограф. — Он открыл обложку.
— С удовольствием.
Усатый протянул ручку:
— Будьте добры, адресуйте его, пожалуйста, Стиву Драгару. — Он прямо-таки излучал сияние. — И черканите что-нибудь приятное, нечто интимное, если, конечно, не возражаете.
Танкред кинул на него быстрый взгляд и написал: «Стиву Драгару, интимно, ваш Чарльз Танкред». Затем вернул мужчине книгу и ручку.
Драгар прочел посвящение и громко расхохотался:
— Весьма остроумно, мистер Танкред. Такие люди мне по душе. А знаете, сэр, по-моему, в этой книге вы в некотором роде описали себя…
— Вы читали ее?
— Дважды. От корки до корки. Лучший роман о Древнем Риме из когда-либо прочитанных мною. Вторжение Цезаря в Британию обрисовано более подробно, чем сам Цезарь сделал это в своих «Комментариях». Вы, должно быть, проделали немалую исследовательскую работу?
— Да, пришлось. — Танкред кивнул.
Драгар уселся в кожаное кресло подле него, подался вперед и немного вбок:
— Скажите, сэр, эта ваша краткая биография на обложке, она… она правдива?
— Более или менее.
— Тут сообщается, что вы всю свою жизнь были военным человеком, а теперь разжалованы.
— В отставке.
— Простите, но вы слишком молоды, чтобы быть в отставке.
— Я посвятил армии двадцать лет жизни.
Глаза Драгара глянули на обложку книги.
— Здесь не называют вашего возраста, но вы выглядите не старше чем… на тридцать шесть — тридцать восемь.
— Я пошел в армию в шестнадцать и подал в отставку в тридцать шесть. Четыре года назад.
— И это означает, что вам сорок.
Танкред достал из кармана тонкую сигару, откусил от нее кончик и чиркнул спичкой. Но прежде чем успел от нее прикурить, огромный язык пламени от массивной зажигалки Драгара обволок конец его сигары.
— Благодарю вас. — Танкред пару раз затянулся. — Вы интересуетесь древней историей?
— Я венгр, мистер Танкред. Моя страна богата историей — древней, Средних веков, современной. Возможно, то, что происходит сегодня, не всем по вкусу, но тем не менее это тоже скоро будет историей — русские не останутся в Венгрии навечно. И может, еще при жизни я смогу вернуться в мою страну.
— Вы беженец?
— Я человек без страны, — веско уточнил венгр. — Я не желателен ни в Австрии, ни в Германии из-за того, что венгр. Ваша страна тоже меня не примет…
— У нас нашли приют многие венгерские политические беженцы.
— Ах да, политэмигранты. — Драгар кивнул. — Но тут есть всякого рода осложнения. Красная ленточка. Мили и мили красной ленты. Поверьте мне, мистер Танкред, это нелегко. М-м-м… Танкред — имя довольно известное… в историческом плане.
Чарльз пожал плечами:
— Я не верю, что мое происхождение идет от короля Сицилии во время Второго крестового похода. Тот Танкред был норманном. Во мне же нет норманнской крови, насколько я знаю.
— Беда с вами, американцами, — заметил Драгар. — Родословная вам до лампочки. История семьи вас не заботит до такой степени, чтобы проследить ее хронологию, записать… Мистер Танкред, а что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что являюсь прямым потомком величайшего из всех мадьяр и могу доказать это?
