А потом дико, отчаянно разозлилась.
За то, что вынуждена лежать перед ним обнаженной.
За Ирвина.
За все!
– Вы что-то хотели, месье Орман?! – процедила, плотно сжимая губы.
Он не изменился в лице.
– Сказать, что на сегодня мы закончили.
– Чудесно. – Я села на постели и завела руки за спину, чтобы расстегнуть маску. – В таком случае я немедленно вас покидаю.
– Немедленно не получится. Мне как минимум нужно переодеться.
– Я бы предпочла экипаж.
А вот теперь изменился: в светло-серые глаза ворвался холод тумана. Не приветливо-осеннего, после которого еще может разогреть, а ночного, ледяного, пугающего. Этот туман скользнул по моему лицу, напоминая о жутком сне. Самом первом сне, в котором он стоял в мансарде и рассматривал мой набросок.
«Почему ты не спишь, Шарлотта-а-а?!»
– Экипаж придется ждать еще дольше. – В тон холодному жемчугу глаз его голос стал хлестким, продирающим до костей.
Пробуждающим желание снова завернуться в простыни, только на этот раз по другой причине.
– Встретимся в холле, – рядом со мной легли карманные часы. – Через полчаса.
Прежде чем я успела ответить, он развернулся и вышел, унося с собой маску.
Что и говорить, оделась я гораздо быстрее, но желание разгуливать по мастерской ушло. Просторное светлое помещение, так поразившее меня в первый раз, больше не вызывало восторга. Не хотелось даже подняться наверх, чтобы полистать книги, поэтому я просто сидела на кровати, отмеряя время по оставленным часам. Мольберт так и притягивал взгляд, но я упорно оставалась на месте. Поклялась себе не смотреть на дело рук Ормана – значит, не буду!
Ожидание всегда тянется долго, поэтому искренне обрадовалась, когда до назначенного времени осталось пять минут. Быстро прошла по коридорам и спустилась минута в минуту. Орман уже дожидался меня: с перекинутым через руку пальто. Моим пальто.
– Передали от графа Вудворда, – невозмутимо пояснил он, – и это тоже.
В мою ладонь лег конверт с нехитрым заработком за вчера. Орман помог мне одеться, подхватил пакет с моими книгами, перевязанными бечевкой, и мы вместе прошли к мобилю. Я думала о том, что должна что-то сказать, но пока думала, мы уже сели в машину. Мобиль сорвался с места, оставляя позади Дэрнс с его красотами. Слова благодарности жгли губы, но кажется, однажды я его уже благодарила, и ничем хорошим это не кончилось.
Поэтому молчала до той минуты, пока мы не приехали в центр, только тогда попросила его высадить меня в паре кварталов от дома леди Ребекки.
– Завтра в десять я буду у вас, – произнес Орман. – Будьте готовы к этому времени.
Похоже, это было вместо прощания: глядя вслед мобилю, я не понимала, что и думать.
А впрочем, подумать мне и так было о чем: предстоящий разговор с леди Ребеккой не давал покоя. Я не представляла, с чего начать и как объяснить случившееся. Несмотря на отчужденность, виконтесса действительно сделала для меня очень и очень много, я могла бы расти в приюте, в которых (будем честны) далеко не все воспитанницы доживали до совершеннолетия из-за скудной еды и отвратительных условий. Она дала мне не только дом, крышу над головой и несколько лет безраздельного внимания, она…
Я сунула пальцы в карман, ойкнула.
Медленно вытащила руку, разжала ладонь и уставилась на серьги. Те, что я заложила пару дней назад.
8
На серьги я смотрела, пока меня не толкнул мужчина в залатанной куртке – так, что я чуть не улетела в размазанную копытами лошадей, колесами мобилей и экипажей грязь. Зато оказалась чуть ближе к рассыпающему теплый свет фонарю и окончательно убедилась, что глаза меня не обманывают. Это действительно подарок леди Ребекки, и вывод напрашивается только один: Орман их выкупил. Но… как?
Стоять посреди дороги и дальше было не вариант: в лучшем случае меня просто обходили стороной, отпуская не совсем лестные эпитеты. Поэтому я убрала драгоценности в сумку и решительно зашагала к дому леди Ребекки. Мысли крутились самые разные, и преимущественно – о том, откуда Орман вообще о них узнал. Я ведь ему не рассказывала об этом.
Он что, за мной… следил?!
Вспомнились его слова Ваттингу: «Все очень просто. Я шел за ней».
Обернулась, но за спиной никого не увидела. Точнее, не увидела Ормана: на позади, ни на противоположной стороне улицы. Людской поток меня обтекал и ручейками расходился в разные стороны, будничная вечерняя суета была в самом разгаре. В этой суете, поминутно оглядываясь и озираясь по сторонам, я дошла до дома леди Ребекки. Ничего подозрительного, впрочем, так и не заметила: даже если Орман наблюдал за мной вечером в воскресенье, сейчас его поблизости не было.
Стук дверного молоточка эхом разлетелся по дому, и, вторя ему, полилась легкая мелодия артефакта. Эти музыкальные артефакты придумали, чтобы хозяева дома тоже были в курсе неожиданных или долгожданных визитов.
Только сейчас поняла, что мой визит, кажется, снова неожиданный. Наверное, стоило послать леди Ребекке записку, но я так спешила с ней поговорить, что напрочь забыла обо всем. Уходить было уже поздно: за дверью раздались шаги, и на пороге предстал дворецкий. В неярком свете холла его худощавая фигура вырастала надо мной туанэйской сосной.
– Добрый день, Джон, – я улыбнулась. – Леди Ребекка дома?
– Вечер, мисс Руа, – подчеркнул он холодно. Голос его скрипел, как несмазанная дверь: Джон достаточно часто простужался, и в такие дни начинал либо лаять, либо скрипеть. – Да, леди Фейбер дома, но я не могу гарантировать, что она вас примет. Ждите здесь.
Он указал мне в сторону вешалки, и я опешила.
Не столько от его заявления о том, что меня не смогу принять, сколько от жеста. Обычно мне хотя бы предлагали зайти в дом или подождать на кухне у Эби, только не сегодня.
Неужели все дело в «Девушке»?
Поставила стопку книг на пол, сняла шляпку и осторожно опустилась на край кушетки, но тут же поднялась. Подошла к зеркалу, бросила взгляд на свое отражение, и ужаснулась: моя прическа оставляла желать лучшего. Собирая волосы в привычный пучок, я торопилась (хотя времени было предостаточно), и вот теперь моя спешка отразилась наполовину вылезшими шпильками. Закусив губу, принялась запихивать их обратно, кое-как заталкивая вместе с ними торчащие пряди. Вроде бы мне даже это удалось, но что-то все равно было не так.
Что-то не так с лицом? Нет, с лицом все в порядке.
Вгляделась в отражение пристальнее.
– О-о-о-о…
Ничего более осознанного с губ не сорвалось, когда я поняла, в чем дело.
Пальто было чистым, без единого пятнышка. Таким, я видела его всего три раза – в магазине, когда принесла домой и когда собиралась на встречу с мистером Ваттингом.
