– М-м-м-м…
Не знаю, до чего еще я бы дошла в своих глубокомысленных умозаключениях, но в холле снова появился Джон.
– Леди Фейбер вас примет, – проскрипел он. – Позвольте ваше пальто.
Я позволила и покорно пошла за ним в гостиную, где леди Ребекка дожидалась меня в своем любимом кресле: ни приветствия, ни хотя бы улыбки. Идеальные темные волосы уложены крупным локонами и подняты наверх, брови застыли, словно ее довольно примечательное лицо превратилось в маску. Ни предложения сесть, ни предложения присоединиться к ней за чаем тоже не последовало, хотя на столике стояли чашечки, дымящийся чайничек и вазочки с угощеньями.
– Явилась, – произнесла она, наконец. Сквозь скупо сжатые губы.
– Леди Ребекка, я…
– Я посылала за тобой вечером, – сухо произнесла она. – Посыльный дожидался тебя несколько часов, но ты так и не соизволила появиться.
От ее уничижительного, резкого тона, на миг опешила, а виконтесса сверкнула глазами и поднялась.
– Мало того, что тебя совершенно не беспокоит моя репутация. – Леди Ребекка шагнула ко мне с несвойственной благородным особам прытью, взметнув воздух пышными юбками. – Мало того, что своей ужасной, оскорбляющей любого приличного человека картиной ты выставила всех нас на посмешище, так еще и непонятно где шляешься вечерами. Хочешь окончательно погубить мое доброе имя, Шарлотта?!
– Леди Ребекка, я даже не представляла, что все так случится. Поверьте, я бы ни за что не навредила вам нарочно. Просто…
– Просто! – передразнила она. – Нет, моя милая, в твоем случае уже ничего просто не будет. Я получила гневное письмо от графа Вудворда. В нем он говорит, что тебя нужно держать подальше от детей, особенно от неискушенных девочек, и объясняет, почему.
Замерла: неужели Вудворд обо всем рассказал? Только потом дошло, что признаться в собственной неполноценности (читай в том, как Орман его скрутил), особенно виконтессе, он мог только под угрозой смерти. Нет, наверняка граф расписал в письме все, что услышал от директора музея: что я распутная, что попала на выставку благодаря мужчине сомнительных моральных качеств и так далее, и тому подобное.
Но если от графа такого можно было ожидать, то от слов леди Ребекки стало больно. По-настоящему больно.
– Кто такой месье Орман?
Глаза ее полыхали так, что им могло позавидовать пламя в камине. Щеки пошли красными пятнами, чего я никогда раньше за ней не замечала. Виконтесса сложила руки на груди и окатила меня таким презрением, что на миг стало холодно, а затем очень жарко. Никогда раньше леди Ребекка не смотрела на меня так, никогда раньше со мной так не разговаривала.
Всевидящий, да она даже не спросила о том, как я себя чувствую после той идиотской статьи. После того как меня и «Девушку», которая мне безумно дорога, несколько язвительных фраз какого-то озлобленного шовиниста низвели до чего-то непотребного, постыдного, отвратительного.
– Где ты была вчера вечером?! Отвечай!
От визгливых ноток в ее голосе стало не по себе.
В противовес резкости леди Ребекки в памяти неожиданно прозвучал спокойный голос Ормана: «Никогда ни перед кем не оправдывайся, Шарлотта».
Если до этого я еще готова была объясниться, то сейчас слова оправданий рассыпались прахом. Как обивка кресла под ударом глубинной тьмы.
– Это не имеет никакого отношения к цели моего визита, – сказала я в тон ей, жестко и холодно.
Глаза леди Ребекки расширились, красных пятен на щеках стало больше.
– Я пришла, чтобы поговорить с вами о своих родителях. И узнать, откуда у меня магия смерти.
– Что?! – с губ виконтессы сорвался смешок. – Что за чушь, Шарлотта?!
– Это не чушь, – заметила я. – Я видела все своими глазами. Точнее, я чуть было не испепелила комнату, а еще смотрела на мир со стороны смерти.
Леди Ребекка побледнела.
– Такого не может быть…
– И тем не менее оно было.
На миг повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом пламени в камине. Несколько раз виконтесса порывалась что-то сказать, но не находила слов. Мне добавить, в общем-то, тоже было нечего. Я спокойно смотрела на нее и ждала – насколько вообще можно быть спокойной в такой ситуации.
– Я не понимаю, – произнесла она, наконец.
– Я тоже, – отвела руки за спину, чтобы сцепить заледеневшие пальцы. Всякое воспоминание о магии смерти отзывалось во мне противоестественным холодом.
Интересно, так и должно быть?
– Могла Жюстин обмануть?
Я редко называла горничную, что дала мне жизнь, мамой – сложно называть матерью ту, кто отказался от тебя еще во младенчестве.
– Обмануть? – переспросила леди Ребекка.
– Может быть, у нее был роман не с простым моряком, как она вам сказала?
– Нет, – пробормотала виконтесса. – Нет, это исключено, зачем ей это?
– Не знаю. Возможно, он ей угрожал? Не хотел, чтобы его интрижка с простой горничной стала достоянием общественности.
– Ты меня убиваешь, Шарлотта, – севшим голосом пробормотала леди Ребекка.
– Моя магия вполне способна убить, если с ней что-нибудь не сделать. Мне нужен тот, кто поможет с этим справиться, леди Ребекка. Помогите мне. Пожалуйста. Мне больше не к кому пойти.
Кандидатуру Ормана я решительно отмела: слишком много противоречий намешано в этом мужчине. Слишком много противоречий во мне, когда я нахожусь рядом с ним. Обучение магии явно займет больше времени, чем написание портрета, и потом, я не могу быть уверенной, что за свою помощь он не потребует что-нибудь еще. Меньше всего мне сейчас хотелось снова оказаться в зависимости от него.
– Не думаю, что… – начала было леди Ребекка, но тут же осеклась. – А впрочем, подожди здесь. Я переговорю с Оливером.
Виконтесса подхватила юбки и вышла за дверь, а я облегченно вздохнула. Сразу мне не отказали, уже хорошо. Возможно, найдется маг, который согласится мне помочь и научит владеть доставшимся мне страшным даром. Доставшимся непонятно каким образом, правда: судя по искреннему удивлению, леди Ребекка тоже не представляет, откуда у меня магия. Тем более такая.
Устроившись на диване, закусила губу, глядя на пляшущее в камине пламя.
Странно, но сейчас, когда появилась крохотная надежда, меня не оставляло ощущение неправильности происходящего. Беспокойное чувство, не позволяющее расслабиться. С другой стороны, какой у меня выбор? Леди Ребекка единственная знала моих родителей. Ходить с такой магией по улицам, не представляя, как с ней совладать тоже нельзя. Если она случайно прорвется, как произошло в ванной Ормана…
Впрочем, тогда он намеренно меня провоцировал, и это еще одна причина, по которой не стоит ему доверять. Да, он выкупил мои серьги, но он же творил ужасные вещи. Слишком ужасные, чтобы можно было просто закрыть на это глаза.
