– Дай мне руку, Шарлотта.
– Что? – всхлипнула я, непонимающе глядя на него.
– Дай мне руку, – повторил он.
– Не хочу!
– А чего ты хочешь?
– Домой!
– И что ты будешь там делать? Одна.
– Я не одна! У меня есть мисс Дженни, и…
И цветов больше нет. Даже засохших.
Осознание этого прорвалось новым потоком слез, от которых я сквозь всхлипы даже начала икать.
– Вы… вы… бросили… мои… ик… цветы-ы-ы-ы…
– У тебя будет столько цветов, сколько захочешь.
– Не-ет… мне те… нужны…
– Почему?
– Пото… му… что! Я их оживила! А вы… выбро… сили! Умирать! В снег!
– Что ты сделала, Шарлотта? – Орман внимательно посмотрел на меня.
– Ай, да отстаньте вы! Надоела мне эта ваша магия! Все надоело!
Я рванулась, шмыгая носом.
– Отпустите меня, слышите?! Отпустите!
– Только после того, как ты дашь мне руку.
– И что вы будете с ней делать? – сквозь слезы спросила я.
Вместо ответа он взял мою ладонь и коснулся губами пальцев. Одного за другим, не обжигая, а согревая. Дыханием. Короткими поцелуями, которые замкнулись в последнем, в центре ладони. После которого Орман просто мягко согнул мои пальцы, словно запечатывая его. Я же смотрела ему в глаза, не в силах оторваться.
Много чего я видела в этих глазах раньше, но сейчас сквозь туманы и тьму проступало золото солнца. Как в лесу, над запертой между деревьями и спрятанной за непроходимыми тропами поляной. В теплый, ослепительно-яркий весенний полдень.
Солнце вспыхнуло – и погасло. Сжимающие мои пальцы ладонь ослабла, и Орман начал медленно заваливаться на сиденье.
– Месье Орман! – вскрикнула я, но он не ответил.
Лицо его, которое только что заливала бледность, сейчас вообще напоминало восковую маску. Рука под моими пальцами стала просто ледяной.
– Месье Орман! – Я похлопала его по щеке, но тщетно. С тем же успехом его можно было перевернуть вниз головой и потрясти за ногу. Коснулась его плеча, отдернула руку: на темном жилете пятно было незаметно, но сейчас кровь насквозь пропитала ткань и растекалась по белоснежному рукаву рубашки. В эту минуту мне стало по-настоящему страшно.
Я подскочила, дергая за веревочку колокольчика и одновременно колотя кулаком по стенке. Экипаж не остановился, напротив, ускорил ход. Снаружи доносились визги и ругательства. Да он что, с ума сошел, что ли?
Открыла окно и высунулась на улицу, чтобы крикнуть:
– Остановитесь!!! Мой спутник ранен, ему нужен целитель!!!
Ответа не последовало, только какой-то мужчина шарахнулся в сторону после яростного крика:
– Р-р-разойдись!
Экипаж мчался по улице с такой скоростью, что все расходились, а точнее сказать, разлетались. Пришлось вцепиться в раму, чтобы не удариться головой и не подпрыгивать на каждой выбоине.
– Вы с ума сошли?! – крикнула я. – Вы что, меня не слышите?!
– Не положено!
– Что – не положено?! – взвыла я, глядя на лежащего без сознания Ормана.
– Останавливаться! Сказано – гнать без остановок, чтобы ни случилось, и что бы вы мне там ни кричали.
Нет, ну это уже слишком!
Хотя очень похоже на Ормана.
С треском захлопнула окно и бросилась к нему, пытаясь его приподнять и усадить на сиденье. Когда мне это удалось, расстегнула и принялась дергать рукав его рубашки. Кто говорил, что это будет легко: плотная ткань не желала рваться. Прыгать с ним из кареты на такой скорости – безумие, да и где я буду искать целителя на улицах Лигенбурга?! Ведь наверняка знал, что такое может случиться, поэтому и приказал гнать без остановки. Невозможный, невероятный тип!
В отчаянии вцепилась в рукав зубами, и он с треском поддался. Дальше было проще, я дернула в разные стороны, и в руках у меня остался лоскут. Вывернула его внутренней стороной, сложила несколько раз. Быстро расстегнула жилет и рубашку, прижала тряпку к ране прямо под одеждой, и лоскут мгновенно пропитался кровью.
Царапина у него!
Р-р-р-р-р-р!!!!
– Месье Орман! – На сей раз пощечину я ему влепила от души.
Знаю, что нельзя так с ранеными, но мне самой было дико страшно.
К счастью, подействовало: он открыл глаза, но… лучше бы не открывал. В них клубилась черная ночь, в которой горело раскаленное солнце. Черные глаза, абсолютно черные белки, а в них – золотая радужка. В довершение всего на пальцах поблескивали изумрудные искры. Если несколько минут назад он был холодный, как лед, то сейчас лоб под моей ладонью просто горел. При этом Орман умудрялся оставаться мелового цвета, только губы напоминали красные штрихи.
– Что с вами?! – выдохнула я. – Что мне делать? Скажите!
– Отойди… Шарлотта. – Он попытался отвести мою руку. – Я и так сдерживаюсь из последних сил.
– Отойти?! Да вы белого цвета!!!
– Это аристократическая бледность.
– Очень смешно! У вас глаза!
– Удивительно…
– Черно-золотые! Это вообще нормально?! Скажите кучеру, чтобы остановился! Вам нужен целитель!!!
– Нельзя…
Нельзя?! Что значит нельзя?!
– Тхай-Лао… знает, что делать…
– Он целитель?!
Поскольку Орман снова начал заваливаться в бок, я бросилась на сиденье между ним и дверцей. Теперь он почти лежал на мне, зато это не позволяло ему рухнуть лицом вниз. С трудом, осторожно поддерживая, снова усадила, помогая откинуться на спинку. Вывернулась из пальто и затолкала его между стеной кареты и затылком Ормана, чтобы было удобнее, чтобы даже случайно не ударился: при такой езде экипаж то и дело подбрасывало на выбоинах мостовой. Странно, что мы еще без колес не остались, но это меня сейчас волновало в последнюю очередь.
Всевидящий! Как еще ему помочь?!
– Пожалуйста! – прошептала я, сжимая горящие руки Ормана в своих. – Пожалуйста, пожалуйста…
От его жара мои ладони нагрелись вмиг. Тепло побежало по кончикам пальцев, а потом с них сорвалось полупрозрачное мерцание, которое мгновенно впиталось в пальцы Ормана. Это же тепло отдалось в предплечья, плеснуло в грудь, собираясь в узелок солнечного сплетения. Я задохнулась от текущей сквозь меня силы, и… вспомнила розы. Что бы это ни было, сейчас оно очень кстати: не медля ни секунды, прижалась к Орману, обнимая его и позволяя магии перетекать сквозь переплетенные пальцы в него. Прижалась щекой к щеке, положила свободную руку ему на шею, чувствуя пульсацию жилки под пальцами.
Поначалу едва уловимый ритм с каждой минутой становился все более полным, ровным и сильным. Мерцание, которое окутывало нас, напоминало полупрозрачный кокон. Бесцветный, только легкое движение воздуха и едва различимые искры указывали на то, что из меня льется магия.
