— Ходят слухи, что какой-то Джеста Ту сражался на стороне мятежников и вынес ее с поля боя, — вмешалась в разговор Тсолана, — И вроде бы кто-то из них убил еще одного воина чежу-лей.
— Слухи! — презрительно фыркнул Барачак.
— Не все погибли под Дарианом! — стояла на своем его жена.
— Тогда почему она не вернулась к нам? — возразил старик.
— Так вы не знаете точно об ее гибели? — спросил Джуравиль.
— Кое-кому удалось вырваться оттуда, и они разбежались по степи, — сказал Барачак, — Теперь, конечно, помалкивают о том, что произошло…
— Из гордости, — добавила Тсолана.
— Кто это — Джеста Ту? — спросил эльф, помолчав.
— Мистики, которые живут где-то на юге, — объяснил Барачак. — Говорят, один из них был в отряде Ашвараву.
— Вы не можете подсказать, как мне найти след Бринн, если она все-таки осталась в живых после битвы под Дарианом? — спросил Джуравиль.
Старики посмотрели друг на друга, и по выражению их лиц эльф понял, что те рады бы сказать ему об этом, но сами ничего толком не знают.
Каззира дожидалась друга в тени за домом.
— Ты прямо оживший герой легенды, — с усмешкой произнесла она.
— Будем надеяться, что жив и еще кое-кто, — угрюмо ответил Джуравиль.
Покинув деревню, они отправились на поиски Аграделеуса, твердо зная, что теперь их путь лежит на юг.
— Мне было ниспослано видение. — Эаким Дуан выразительным жестом поднял руки, скрестил их на груди и медленно закрыл глаза.
Собравшиеся жрецы забормотали молитвы, и даже один из двух присутствовавших здесь чежу-леев кивнул в знак согласия. Калииту Тимигу хотелось взорваться возмущенным криком. Он пришел сюда не за разрешением отправиться в поход к Огненным горам — его целью было сообщить Чезру, что воины чежу-лей готовы к долгому пути. Прошли месяцы со времени той их встречи с Эакимом Дуаном, когда глава ордена чежу-леев поставил его в известность, что его воины обязаны отомстить ненавистным Джеста Ту. И все это время Чезру не раз давал понять, что он не имеет ничего против.
И вот теперь Эаким Дуан доводит до его сведения, что Калииту Тимигу будет позволено взять с собой лишь половину из собранных им под свои знамена чежу-леев и воинское подразделение Хасинты, за исключением приписанных к нему чежу-леев. Огорчение старика усиливал тот факт, что Чезру представил свое решение как ниспосланное ему свыше. Чежу-лей, как и все остальные бехренцы, воспринимали Дуана как Глас Бога и верили, что он действительно непосредственно общается с ним. А раз так, какие могут быть сомнения?
По крайней мере, сказать о них в открытую было невозможно.
— В каком качестве можно использовать солдат из Хасинты? — спросил Калиит Тимиг.
— В любом, в каком пожелает командир чежу-леев, — ответил Чезру таким тоном, как будто он и сейчас, стоя с закрытыми глазами, находился в непосредственном контакте с Богом.
Старше с ошеломленным видом склонил голову. «Командир чежу-леев»? Что Эаким Дуан имеет в виду? Именно Калиит Тимиг — их командир, и никто не сомневается, что, несмотря на преклонный возраст, он сам поведет воинов к Огненным горам. Неужели Чезру Дуан таким образом намекает, что поход может состояться без его участия?
— Я никоим образом не осмеливаюсь ставить под сомнение твои слова, Глас Бога, — начал Тимиг, стараясь говорить твердым голосом, — но…
— Это хорошо, что ты не ставишь под сомнение волю Бога, — прервал его Чезру, намереваясь покончить с этим раздражающим его разговором. — Из видения свыше мне стало ясно, что орден должен защитить свою честь, а мне следует отбросить личные опасения и позволить чежу-леям совершить этот поход. Но также я понял и то, что неприкосновенность Бехрена в значительной степени покоится на мечах, достойных всяческих похвал чежу-леев, и недопустимо оставлять страну на долгие месяцы без защиты. Ты назначишь командиром отряда Вэй Атанна, закаленного в боях и всеми уважаемого воина, и он отберет тех, кто отомстит за смерть Дахмеда Блая. Пусть они отправляются в поход, а мы с тобой подумаем, как лучше передислоцировать войско, оставшееся в моем распоряжении… Ты не одобряешь это решение? — спросил Дуан после небольшой паузы, и Калиит Тимиг понял, что выражение лица все-таки его выдало. — Неужели так сильно опасаешься Джеста Ту? Их всего-то меньше двух сотен, и среди них много новичков, которые никогда не участвовали ни в одном сражении. Вообще складывается впечатление, что мистик, сразивший Дахмеда Блая, был единственным в ордене, когда-либо поднявшим против врага оружие или кулак. Ты пошлешь примерно равное им количество закаленных в боях, опытных воинов, которым предстоит сражаться с детьми, — не побоюсь сказать именно так, а я добавлю тебе вчетверо больше своих солдат. Успокойся, Калиит Тимиг. Когда эта резня закончится, вся слава за разгром Джеста Ту достанется чежу-леям.
Тимиг понимал, что обложен со всех сторон, и, поскольку, говоря все это, Чезру Дуан ссылался на ниспосланное ему Богом видение, протестовать бесполезно. Старик отвесил почтительный поклон.
— Вэй Атанн — прекрасный выбор, Глас Бога, — произнес он.
— Это совет Эакима Дуана, не Бога, — со смешком заметил Чезру, почувствовав, как царящее вокруг напряжение сразу же разрядилось.
— И я непременно приму его во внимание. — Калиит Тимиг снова поклонился и покинул зал аудиенций.
Его ждали триста отборных воинов, полностью готовых к долгому походу к Огненным горам. И теперь ему предстояло сообщить им, что только половина примет участие в этой операции.
Вряд ли они обрадуются, услышав такое известие.
Однако Эаким Дуан — Глас Бога, какие могут быть споры?
Ясным утром второго месяца года половина всех бехренских чежу-леев, лучших в землях Короны воинов, восседавших на закованных в броню лошадях, четким строем выступили из Хасинты под трубные звуки рогов. За ними, поблескивая наконечниками копий, маршировало двадцатирядное каре.
Чезру Дуан и Калиит Тимиг бок о бок наблюдали за удаляющимся войском с высоты балкона огромного храма.
— Мой человек в Хонсе-Бире, Давин Кусаад, недоволен новой королевой Джилсепони, — меняя тему разговора, сказал Эаким Дуан, и старый чежу-лей удивился, поскольку обычно Глас Бога никогда не делился с ним своим мнением по подобным вопросам. — Она занимает высокий пост в абеликанской церкви, как тебе, наверное, известно, — продолжал Чезру, заметив вопросительный взгляд Тимига. — Пост, сравнимый по значению с рангом настоятеля монастыря.
Его собеседник кивнул, хотя он ни о чем подобном не слышал и не слишком хорошо понимал, какое все это имеет значение.
— Именно она способствовала тому, чтобы церковь Абеля не возглавил аббат Олин из Энтела, а ведь этот человек делал все возможное для укрепления связей Бехрена с нашими северными соседями. Боюсь, ее действия в этом направлении означают, что король Дануб, ее супруг, предпримет определенные действия для ограничения влияния аббата Олина.
