Янович один раз мотнул головой, прищурился и размеренным тоном, без эмоций спросил:
— Откуда такой полёт мысли? Даже завидно. Зато совершенно очевидно. Хоть один креативщик у нас останется, значит, можно быть спокойным — прибыль никуда не упадёт. Можете далее продвигать нестандартные ходы, а мы, рядовые, уже мелочёвкой займёмся, рутиной. Например, твой бизнес-план, — призрак Яновича хлопнул прозрачной папкой об стол, — по организации нового цеха чугунного литья в Мозыре обсчитаем, обоснуем, прогнозы покрутим, с заказчиками переговорим, с поставщиками. А вы тем временем, Александр Дмитриевич, креативьте на здоровье. Сотрудников пересаживайте по диагоналям.
Александр Дмитриевич поджал подбородок. Стало понятно: без второго призрака зама, орка четырёхглазого, не обошлось.
— Стыдно должно быть вам, господин директор, за спиной у крупного процентодержателя и старого товарища со своим первым замом интриги плести. Раньше вы так не поступали. — Санька вытянул руку и указательный палец, пряди на выпуклом лбу попадали набок, приоткрыв нарастающую лысину, а глаза его по-детски заморгали от обиды.
Оттопыренная нижняя губа большого ребёнка, на глаза которого наворачиваются слёзы, вызвала в сердце Яновича умиление. Он вздохнул как-то по-отечески смиренно и хлопнул старого друга по плечу.
— Санёк, будет тебе, — миролюбиво произнёс он. — Чего пришёл? Говори.
Гацко откинулся на спинку кресла и задрал нос.
— Я и пришёл по поводу бизнес-плана, — слукавил он. — Халтурить не привык, а обстановка такая болотная, что дело до ума довести не могу. Надо встряхнуть коллектив, набрать новых людей, вакансий у нас много. Мне референт нужен со знанием европейских языков, твоя Людка не справляется, её можно уволить. Она мои письма в Чехию через транслейт на компе переводила, и вообще — скучная, нестильная. Секретарь директора — лицо компании. А тут — нос, очки, дефекты речи.
Янович рассмеялся, впервые за последний год, в глазах его заиграли прежние искры озорства.
— Людмила Алексеевна — племянница замминистра предпринимательства, с высшим образованием, отличной характеристикой и гигантским трудолюбием. Она замечательно вписалась в коллектив, за пять лет работы ни одного нарекания. Как можно разбрасываться ценными сотрудниками из-за носа или очков?
Санёк ободрился — стратегия заработала!
— Ну, можно оставить её, если хочешь. Только спрячь куда-нибудь, в бухгалтерию, например, или в группу Ипатова, можно даже с повышением, чтобы дяде не нажаловалась. А в приёмную надо баб молодых посадить, — Санька подпрыгнул в кресле, — чтобы грудь с размером, зубы белые, макияж, визаж и все дела. У тебя ж стены в приёмной из стекла — витрина, значит, реклама компании. Люди заходят — а тут две тёлки в подсветке плавают, одна лучше другой. Да и мужики приосанятся, на трудовые рекорды пойдут, надбавки клянчить перестанут, пиво пить. Да и так, по офису, — Санёк вытянул перед собой руки и задвигал ими, будто шахматы переставлял или семена сажал, — можно девок понатыкать, по диагоналям, чтоб просматривались со всех боков.
Янович залился второй волной смеха, а Санька победно заулыбался — он был готов ко второй части операции.
— Ой, друг дорогой, потешил! Содержательный разговор получился о бизнес-плане организации цеха чугунного литья! Девок понатыкаем — как ты предложил? — по диагоналям, и хватит мудрствовать, вопрос решён! — брякнул Янович.
— Так мы не только этот вопрос решим, — нахмурился Санька. — Все проблемы отпадут, я же объясняю, климат нужен людям. Ты вот попробуй орхидею без правильных условий вырастить, без климата. Да ни в жизнь! А тут люди! Сначала надо психологический фактор отрегулировать, а после уж добиваться результатов. Короче, даём объявление в СМИ, Интернет: «Крупная коммерческая компания, лидер отечественного предпринимательства ООО «Икар», заинтересована в приёме на работу молодых, инициативных, творческих людей, преимущественно девушек и женщин на следующие высокооплачиваемые вакансии: секретарь-референт со знанием европейских языков, секретарь-референт руководителя компании, менеджер по сопровождению баз данных, а также другие не менее выгодные должности». Ну, как? — Санёк опять подпрыгнул и, казалось, едва удержался в кресле. — Девки на второй день табунами повалят. Мы у тебя в кабинете кастинг устроим! Навеселимся! Можешь даже Ипатова позвать, ему полезно чувства обновить, а то к Тоньке прирос. Уже губы надувает точно как она.
Янович чуть не подавился смехом.
— Сашок, а почему мы в жюри? У нас же директор есть по работе с персоналом, функционирующий отдел кадров!
Санька округлил как никогда ясные глаза и выпалил на одном дыхании:
— Директор по работе с персоналом? Эта тёща начальника ГАИ города! Ты с ума сошёл? Ты представляешь, каких она нам регулировщиц на пенсии наберёт? Нет, нет, нет! Такое дело ответственное не дам завалить. Тебе вообще новое производство чугуна в Мозыре нужно? Да? Тогда отправь её в командировку вместе с твоей Людкой, а мы сами управимся, без ГАИ и без министерств.
Дружный хохот сплотил двух закадычных друзей. Они чувствовали себя уже не китами экономики, а беззаботными молодыми специалистами академии наук, каждый день замышляющими новые приколы и развлечения.
— А птаха твоя, Натаха, как отреагирует? — сморщил нос Янович. — Она всех новеньких отслеживает. Не дай бог, кто моложе тридцати и в юбке короткой появится — тебе гильотина светит!
Санёк подпрыгнул и взвизгнул, обнажив розовые дёсны:
— Ты что, не знаешь меня? Я её живо — на место! Тем более они с твоей в Таиланд сливаются, забыл, что ли? Самое время ковать железо. Завтра же объявления двину, даже в метро! Распоряжусь, чтобы у нас в холле диваны выставили, посадочные места для кандидаток. А мы с тобой в жюри засядем, баллы будем выставлять и голосовать. А Ипатов пусть протокол ведёт, бюрократ! Движуха!..
VII
— Где я? — Янович очнулся на чужом диване.
Он приподнял голову. По левую руку — детская кроватка, белизна надетого на её матрас белья слепила глаза. Янович похлопал ресницами и заметил, как к нему приближается ангел в лиловом оперении. Ангел прояснился в юную маму, которая почему-то прижала к губам указательный палец. Она просит о чём-то и кивает в сторону детской кроватки.
Валере захотелось скрипеть зубами от боли, царапающей каждую клетку его физического тела, но ангел вдруг погладил его по волосам, лбу, и боль утихла. Нет, не прошла абсолютно, а просто затаилась на дне, выпуская медленнодействующий яд.
«Мне этот кошмар приснился», — вздохнул с облегчением Валера и ухватился за спасительную мысль. Но уже через мгновение залился слезами, как ребёнок, закрывая лицо корявыми, одеревеневшими ладонями. Скорее! Назад в офис…
…Тогда круглыми сутками Валерия не выключала свет в прихожей, с тех пор как он — имя его она боялась вспомнить — спустя четыре года материализовался в её доме, вырвался из глубин зеркального коридора.
