— Валерия Николаевна, — произнёс наконец он, — у вас в подчинении будут два человека: Василевский Пётр Миронович и Зайкова Светлана Викторовна, оба на инженерной должности. Вы на них особо не рассчитывайте. Василевский — пенсионер, возраст преклонный, семьдесят один, здоровье шаткое. Я непосредственно даю ему задания, он по мере сил выполняет. Человек он, чтоб вы поняли, очень нужный, опыт работы в органах управления колоссальный. Я вам говорю всё это в обстановке доверия, с надеждой, что вы, как дочь руководителя, понимаете: разговор с директором, в директорском кабинете, в этом кабинете и остаётся, никуда не распространяясь за пределы. — Тараканин обвёл взглядом бронированную двойную дверь, обдумывая, посмеет ли эта старая колода, протеже тестя, опять нарушить известное табу секретаря: никогда ни за что не входить в кабинет директора и не впускать никого, пока какая-нибудь хорошенькая молодая женщина сидит у директора на приёме. Никогда и ни за что! И никого! Не найдя ответа, он продолжил: — А Светлана Зайкова вообще без высшего образования, только вот поступила на заочное отделение. Ей необходима ваша поддержка, вы понимаете? Надо помочь человеку встать на ноги. Вот такая схема вырисовалась. М-да. Спрашивать придётся только с вас, строго и справедливо. Но, я уверен, вы справитесь. — Директор вытянулся во весь рост, уведомляя тем самым о конце разговора.
Лера подскочила, бархатная трясина отпустила её. На прощание Лера протянула руку и почувствовала, что Тараканин сжимает её ладонь так же, как Янович, с пульсирующим жаром. Она подняла глаза — толстые стёкла очков заслонили тёмное пламя в глазах директора. Это приятно щекотнуло внутри её самолюбие: одно движение, просто сбросить очки — и образ сдержанного руководителя останется только на ткани костюма, а наружу вырвется сильный голодный самец, который проглотит её в мгновенье ока.
Лера наслаждалась женской властью, которая появилась у неё с первым поцелуем Яновича, ей хотелось подразнить сильного самца, заключённого в оковы должности руководителя. Она вытянула шею так, что заиграли её тонкие ключицы и нежностью изошлись покатые плечи.
Пламя в ответ стукнуло по стёклам. Как забавно! Но надо остановиться. Очки не выдержат напора и слетят сами. Тогда игра закончится…
Лера спрятала руки за спиной и с придыханием проговорила:
— Я вас, Игорь Борисович… ещё раз от всей души благодарю, постараюсь оправдать доверие. Я могу быть свободна?
Лицо директора поплыло. Пламя поглотило его самого и принялось сжигать изнутри. Связанный по рукам и ногам самец упал в руководящее кресло, закрыл лицо ладонями и с напряжением в голосе ответил:
— Ступайте.
Глава 8
I
Дни полетели. Переезд в обнимку с персоналкой, шампанское за отъезд, шампанское за знакомство, купание первой звезды в коньяке, шашлыки на даче. И отовсюду фейерверки комплементов! Прима водевиля, а не руководитель группы. Единственное огорчение — постылый муж, каждый вечер и утро традиционный ропот и колкие упрёки. От законного супруга Лера узнала, что она «коварная карьеристка», которая к тому же «шагает по трупам». Чтобы ослабить ежедневное брюзжание, она написала для Киселя тезисы выступления на конференции, да так удачно, что его делегировали ещё и в Москву. Талантливый учёный объявил перемирие и на время остановил ежедневный распил супруги. На этом бурная полоса в жизни закончилась, и наступило уныние.
Алла почти не звонила, разрывалась между новыми проектами и маленькими детьми. Любимый пропал: телефон молчал, а белая «Ауди» не сигналила вслед. В Сосновке он тоже не появляется. Мама даже позвонила ему на работу и едва произнесла «Валерочка», как в ответ получила скороговорку из щедрых обещаний и заверений в дружбе, потом быстрое прощание и гудки.
Лерин институт впал в спячку, машинный зал опустел. Системщики сбросили синие халаты и расползались по миру. Подчинённые оказались людьми скучными: Пётр Миронович или отсутствовал, или читал газеты, а Светлана занималась чем угодно — разведением цветов, оформлением стендов, только не работой. Душу Лера отводила только в родительском гнезде, выдумывая для папы истории своего научного роста. Остальную жизнь Валерия проводила наедине с компьютером, в виртуальном мире, засиживаясь на работе допоздна.
У новой руководительницы появилась ещё одна забава — решать контрольные для Светланы и её подруг по заочному обучению. Сама же студентка, приобщаясь к компьютеру, укладывала на экране разноцветные фигурки в объёмный стакан и протестовала, если начальница пыталась ей вдолбить тот или иной алгоритм решения задач.
Обстановка в триста пятой сложилась такая: Пётр Миронович читает за рабочим столом газету, иногда цитируя особенно интересные отрывки, Светланка совочком рыхлит землю в цветочных горшках, расставленных на подоконниках и полках, а молодая начальница щёлкает очередную контрольную.
— На своей шкуре убедилась — папа абсолютно прав, когда высказывается о заочке, — сказала Лера, листая книжицу с таблицами Брадиса.
Пётр Миронович отложил газету и посмотрел на молодую начальницу поверх очков:
— И что же вас, Лерочка, возмущает?
— Как что? Большинство студентов не учатся, а напрягают окружающих своими контрольными и курсовыми. Я, например, сегодня вторую контрольную решаю по вышке, для Светланиной подруги из Витебска, а завтра предстоит решать ещё для одной, из Слонима. Потом возьмусь за курсовые по термеху… И так до Светкиной сессии.
— На самом деле это слишком плоское… прямолинейное видение. Вы попробуйте взглянуть на ситуацию объёмным, если хотите, философским взглядом.
— Философским — не хочу. У меня в дипломе по диамату четыре, — сказала Лера, отрываясь от книжицы.
— «Четыре» — значит «хорошо». И это хорошо. Попробуйте. Философия тоже гимнастика для ума, как и математика. — Лера кивнула, и Пётр Миронович продолжил: — Контрольные для заочников — прекрасный для вас способ поддерживать форму в отсутствие работы.
— Трудно не согласиться. Мне такие же мысли в голову приходили. Завершили договор с ВАЗом, и на этом всё. На этот год ни одного… — Лера перевела взгляд на окно и подумала, что у контрольных есть ещё одно полезное качество: они отвлекают её мысли от белой «Ауди», которая целую вечность не приезжает, а носится где-то по городу, не подозревая, как её здесь ждут.
— Валерия Николаевна, — крикнула упомянутая заочница, влетая в двери триста пятой после посиделок на профсоюзном собрании, — Алла Задорожная сидит в холле. Ой! Потрясающе выглядит, разрешите завтра я до обеда не приду, — тараторит она.
Лера, воспрянув духом, ответила вошедшей уже на бегу:
— Конечно, Светочка! Сдай кабинет под охрану… Только не убегай рано. Из руководства никого, но наглеть нельзя. Я одна сегодня понаглею. Всем пока…
В холле, рядом с будкой вахтёра, в жёстком кресле формата дешёвого кинотеатра, сидела молодая брюнетка в красном. Подперев пальцем щёку, она перебрасывалась колкостями с седым стражем порядка, который до пояса высунулся из окна будки и размахивает рукой.
