Они сели в вертолет, и полетели обратно. По дороге Зимин поинтересовался специальностью жены.
– Домашняя хозяйка.
– А образование?
– Преподаватель начальных классов. – Зимин мотнул головой и успокоился насчет кадровых перестановок. На следующий день начальство завалило марала, изюбря и подняло медведя, успокоило свою душеньку и улетело, оставив после себя кучу мусора, особенно те, кто проживал в коттеджах. Зимин спал в доме. Опять вокруг тишина и покой, лишь трещат от мороза деревья, да слетает снег с их крон. Лепота!
Свободное время он потратил на то, чтобы найти «Эврику», самый первый алмаз, найденный в Хоуптауне в 1865 году. Убил на это две недели! В истории об этой находке много написано, дескать, мальчик-пастушок, но сын местного фермера, а они пастухами не работали, для этого были негры, нашел этот камень на берегу реки Оранжевой. Поднял его с земли, прокричал: «Эврика». Так, дескать, камень обрел свое имя, а мальчик – мировую известность. Однако, ни одного камня более в этих местах никогда не находили. Алексей просмотрел оба берега в пределах фермы. Чисто! Даже намека нет на алмазы. Не поленился перебросить сюда флайер, настроил его на подсветку в ультрафиолетовом, а потом и рентгеновском диапазоне. Снял все. Пусто! Прекратил поиски, и уселся читать о самом алмазе. Черт возьми! Подстава! Желтый камень из стены – это и есть «Эврика»! Мальчишка, а ему было уже 18 лет, нашел этот камень не в Хоуптауне, а в Кимберли, в стене того самого дома, где жил его родственник. Чтобы не делиться с ним, он придумал историю об «Эврике». Его дядя был первым белым поселившимся в Кимберли в 1863 году. И его ферма была первым «белым» домом в тех местах. Стену строили негры, которых эти камешки совсем не интересовали. Фу, гора с плеч!
Приняв, сопроводив и отправив на Большую землю еще пять групп охотников за месяц, Алексей улетел в Красноярск, перенаправив остальные группы в другие лесничества. Там, в течение двух месяцев, учился водить «Белл-214», старенький американский вертолетик, управлять которым было значительно проще, чем Ми-8 или Ми-2. Но приходилось учить матчасть, схемы обслуживания и контроля, которые сильно отличались от нашей техники. Было невыносимо скучно, и, чтобы развлечься и немного стряхнуть жирок, он решил исполнить мечту матери: сделать так, чтобы ее отец вернулся с той войны. Он погиб, форсируя Одер в составе 49 армии генерала Гришина, в ночь на 17 апреля 1945 года, удерживая плацдарм на левом берегу. Их сбросили в воду. Армия закрепиться не смогла. Могилы у деда не было. А заодно требовалось проверить: связаны ли те удаленные времена с реальностью или все, что он задумал, яйца выеденного не стоит. Сказано – сделано. Все вооружение, которое он натаскал в лесничество, лежало отдельно. Домой можно было не заходить. Экипировался по полной, особое внимание вооружению: только 7,62х54 и 7,62х25, можно прихватить все под парабеллум. И так: «СВДС», «Печенег», «ТТ», «Глок» и маленький складной ПП с практически бесконечной «улиткой» вместо магазина под «парабеллум». Плюс 4 РПГ-28 и пару «Шмелей» не помешает. Трижды посылал «флайер», чтобы определить место высадки. На плацдарме он бывал с матерью, когда отец служил ГСВГ. Первые снимки «Флайер» сделал 16 апреля 1945 года, и переслал их в Красноярск. Алексей нашел дот, взять который нашим не удалось, он его видел целым в восьмидесятых. Место для посадки нашлось в двух километрах от плацдарма, в районе старого шлюза. Там, с обоих сторон, было меньше всего артиллерии. Внимательно прочитав снимки в нескольких диапазонах, полковник вскрыл полностью позиции немцев на левом берегу, разработал операцию, но тут в дело вмешался «спасатель», который сказал, что не позволит проводить этот эксперимент, и, заблокирует и средства доставки, и «временной коридор».
– Это ещё почему?
– Нельзя проводить эксперименты и менять условия для ближайших родственников. Вы можете погибнуть, исчезнуть, из-за того, что Ваши родители просто не встретятся.
– Как не встретятся, если мама жила в двух шагах от училища, в котором учился мой отец.
– Семья мамы постоянно там жила? Имеется ввиду до войны?
– Нет, они эвакуировались из Ленинграда.
– Так вот, если отец Вашей матери вернется, то они могут уехать в Ленинград, и ваш отец никогда не встретится с Вашей матерью. И Вас не станет. Возможный вариант?
– В принципе, возможный.
– Если вы мне не доверяете, то попробуйте это в другом месте и с другими людьми. Которые не задействованы в экспедиции. И не выбирайте очень известных!
«Мда! Я чуть не попал! Одна голова хорошо, а полторы – лучше!» – подумал Лешка, почесывая затылок. «Делать глупости, конечно, приятно, но, небезопасно!» Требовалось придумать что-то еще, для того, чтобы проверить связь времен. А тут, как назло, в знакомые времена ходить нельзя, с родственниками не встречаться, и прочие ограничения. И, главное, война длинная, спасешь человека в одно время, и он может погибнуть позже, и ты об этом не узнаешь. Поэтому, им был выбран 1947 год, район города Черновцы, где в то время вовсю орудовали бандеровцы. Об этом случае он знал со слов одного из бывших сослуживцев. Там погиб его отец-пограничник. Банда затем вырвалась из окружения и ушла на сопредельную сторону. Могилы погибших пограничников находились на заставе. Хотя, надо проверить, нынешние бандеровцы могли и снести. Проверил. Могилы на месте, памятника нет, снесли. Вместо надгробий скромные таблички с выбитыми бронебойкой фамилиями. Видимо, нашли на складе те, которые были там с самого начала. Отлично! То, что нужно!
В ночь нападения он занял позицию на небольшом холмике перед переправой через речушку. Темно, хоть глаз выколи. Плотные тучи закрыли небо, моросит дождь. Мимо прошел наряд с собакой, из-за дождя она не прореагировала, да и ветер дул с запада. Через полчаса через ноктовизор различил трех человек в кустах на противоположной стороне. Наблюдают. Место выбрано точно! Так, справа – группа пехоты. Алексей включил прицел на «Вале», рассмотрел противника. Все трое со снайперскими винтовками с глушителями. Сейчас будет возвращаться наряд, и они его снимут! Если успеют! Расстояние между снайперами метров тридцать. Вот, приложились! Огонь! Двух снять успел, третий что-то услышал, и скрылся. Так! Вон он, ползет назад. Выстрел! Неудачно! Раненый закричал! И лесок справа ощетинился огнем! Погранцы, шедшие по тропе, залегли, здесь полно отрытых окопов у тропы, дали красную ракету и отвечают противнику. Леша отложил «Вал», и перебросил вперед «Печенег» с ночной оптикой. И прошелся по противнику, который собрался в атаку на наряд: трех бойцов с двумя автоматами и одним карабином. Расстрелял полкоробки, нашел три гильзы «Вала» справа от себя, сунул в карман, вытащил ИСУ, и накрыл его двумя руками, так как со всех сторон был слышен шум подбегающих погранцов.
Еще раз перемещаться и проверять не пришлось: через несколько часов в Инете появилось сообщение, что «недобитые бандеровцы, остатки киевской хунты, совершили акт вандализма на воинском кладбище. Исчезли шесть из семи могил, а на последней оставшейся фигурирует совсем другая фамилия». Через несколько дней стало известно, что подлог сделан ими и в архивах СБУ. В книге памяти заставы говорится о семи погибших героях-пограничниках, а в архиве – только об одном. Были опубликованы сканы документов, там Алексей с удовлетворением обнаружил запись, что найденные гильзы от пулемета имели необычную маркировку, и, что расследование инцидента передано в МГБ УССР для дальнейшего рассмотрения. Связь времен установлена! Потренировались на кошечках!
