Его золотистые волосы, расчесанные и уложенные расстаравшимися дворцовыми стилеведами, спадали мягкими блестящими волнами, и только веселые колечки на концах все так же завивались на уровне шеи. А вот костюм для Кийара выбрали матового жемчужного оттенка. Жилетка была расшита золотыми нитями и камушками янтаря, очевидно, стремились, чтобы наряд сочетался и с волосами, и с золотистыми глазами носителя.
Собственно, именно в этот момент я и пришла к неутешительному выводу, что нагло красивому субъекту идет любая одежда, от костюмов и белых лосин до совсем без одежды.
Кажется, у меня даже испарина на лбу выступила, потому что вдруг стало жарковато и захотелось обмахнуться веером наподобие романтийской принцессы. На белокурой красотке всеми оттенками кораллового переливалась очередная длинная тога, а в руках девушка держала расшитый капельками рубинов предмет, который мне сейчас очень пригодился бы.
Требовалось срочно выпить, вернуть себе хладнокровие и вспомнить, что я предпочитаю брюнетов, иначе план мести рисковал провалиться. Хорошо еще, что имелся отвлекающий фактор в виде стола, который вот-вот собирались уставить разнообразной снедью. Я помнила, как вкусно готовят во дворце, и с нетерпением ждала, чтобы нас пригласили поскорее занять свои места.
Однако «поскорее» не вышло. Начались всякие церемонии, представления принцесс и смотр невест. Называлось это, конечно, иначе: все гостьи решили продемонстрировать, каковы культурные традиции их королевств, показать свои таланты, умения и прочее, прочее. То есть перед столь ожидаемым ужином, оказывается, планировался настоящий концерт! Уж не знаю, как король допустил такое безобразие, но полагаю, что его приперли к стенке и потребовали дать покрасоваться всем потенциальным женам.
Из столовой нас через широкие двери проводили в музыкальную гостиную и усадили на стулья. Впереди сели король и солнечный мерзавтус, которого монарх не отпускал от себя, рядом наша принцесса и прочие сиятельные особы. Позади них, на втором ряду, устроились послы и всяческие советники, а на третьем — важные придворные и почетные гости, среди которых были и мы с Фомкой. По правде говоря, мы почести заслужили верой и правдой, только приглашение получили в весьма странной форме, а вот каким образом тут оказался Мик, который сидел через пару стульев от меня?
Бросив косой взгляд на сыщика, я увидела на его лице искусно замазанный синяк. Узнала Фомкину руку (синяк точно он поставил!) и решила, что с замазкой постарались стилеведы. Выглядел Микон почти так же привлекательно, как обычно, и не думал оставлять свои джентльменские замашки. В данный момент все обаяние он обратил на дворцовую экономку, которая расположилась справа от него и периодически кидала полные надежды взгляды в сторону моего Фомантия.
Итак, гости устроились, представление началось, а я пыталась не зевать и не засыпать, всхрапнула всего разок, когда романтийская дива вздумала заиграть на арфе. Лучше бы танцы жрицы исполнила, это всяко вернее при ловле мужа. И когда уже есть позовут? Хоть бы буфет переносной организовали!
— Сколько королевств, столько и чудесных умений, — выплыл на сцену церемониймейстер. — А в заключение свои удивительные таланты продемонстрирует принцесса Мириам из нашей благословенной предками Просвещентии.
И церемониймейстер с улыбкой оглянулся на сцену, а потом вдруг напрягся и, уже вымученно улыбаясь, вновь повернулся к зрителям.
— Небольшие технические неполадки, — выдал он, явно лихорадочно соображая, как бы выкрутиться из щекотливой ситуации. Принцесса, которая была обязана (я уверена, по коварному плану так и задумывалось!) поразить воображение присутствующих, никак не выходила, остальные претендентки уже все продемонстрировали и всех покорили, а король косил гневным оком, явно намекая, что всякие неполадки следовало предусмотреть, а гильотину наточили с утра. — Наша страна славится своим гостеприимством, — продолжал вещать побледневший церемониймейстер, — и очаровательными девами, чьи голоса подобны трелям соловья. Музицированию и пению наших девушек обучают с детства, — продолжил распинаться придворный, но поймал новый гневный взгляд короля, судорожно сглотнул и решил уступить свое место другой жертве, — что, я уверен, сейчас с большим удовольствием продемонстрирует кто-то из наших почетных гостий.
А? Я не ослышалась? К слову сказать, в этом зале я была единственной почетной гостьей. Согласна, что по традиции Просвещентии девочки начинают заниматься музыкой и пением еще до школы, но я-то из семьи потомственных следопытов, у меня дед — следопыт, отец — следопыт, мама… Нет, мама получила классическое воспитание, но над единственной и любимой дочкой подобным образом не издевалась. Да я вообще в пении не сильна!!!
— Просим, просим! — подбежал ко мне церемониймейстер. Схватил за руку и прежде, чем я раскрыла рот, шепнул: «Принцесса умоляет потянуть время, вышел небольшой конфуз».
— Я петь не умею, а играть тем более… — шепнула в ответ, но меня не стали слушать, потянули к сцене и втащили на нее по ступенькам.
— Вот, — заметно расслабившись, церемониймейстер вновь улыбнулся и усадил меня за рояль. Он явно отнес совершенно искренние слова на счет моей природной скромности.
Единственным в моем скудном репертуаре, что я могла наиграть и напеть, являлась любимая песенка моей тетушки. Папина сестра так часто ее распевала, приезжая к нам в гости, что я даже слова выучила, а позже тетя научила меня музыкальному сопровождению.
— Кхм, — прокашлявшись, бросила взгляд на жалостно глядящего на меня ведущего, на кулисы, из-за которых на миг показалась взъерошенная, не менее жалобно смотревшая принцесса — точно побитый песик. Ну все понятно, заграничные аферистки подстроили каверзу. Сценический костюм испортили и прическу заодно. Битву за мужика предлагаю считать официально открытой. Вот же змеюки! Наверняка понимали, что ставка делается на нашу Мириам, а король еще заявил, что артефакт желает на ней жениться. Ладно, девы, пришел черед услаждать ваш слух, сейчас я на нем отыграюсь.
Бам-бам-бам-бам, зловеще вторили моим мыслям клавиши. Я приняла соответствующую ситуации позу и выдала:
— Стихи народные, исполнение мое, поехали! — и затянула любимую тетину песню:
Ох, уе-, ох, у ели мы расста-а-ались,
Ох, уе-, ох, уехал милый мой,
А я в же-, а я в жены собира-а-алась,
Ведь я ж це-, ведь я ж целый год ждала…
Не знаю, как считали принцессы, а по мне — так душевная песня, и если ее исполнять соответственно, с надрывом, то и расчувствоваться недолго. А я исполнила как надо, после чего встала и поклонилась.
Где же овации?
Я подняла голову и сразу увидела артефакт, который, прижав ладонь к лицу, а другой рукой вцепившись в сиденье, заходился от смеха. Нет, он в голос не гоготал, так только — плечи тряслись, но я уверена, что точно не плакал от душевности исполнения. Да потому что бездушный гад, куда ему проникнуться? Хотелось снять туфлю и кинуть в него. Вот все остальные — впечатлялись.
