— Душеньки, — произнес король мягким увещевающим тоном, — сегодня большая радость, мой сын вернулся во дворец, но он не выиграл испытание и пришел в облике человека. Он смертен и уязвим, а посему нам всем следует на время стать людьми.
— А магия? — жалобно спросил чей-то тоненький голосок.
— Солнечный Луч не обладает даром.
— Как так? — заволновались по ту сторону Кийаровой спины. — Разве это не было условием его обращения в человека? Вы нам обещали, что часть магии останется при нем. Мы же умоляли вас, ваше величество.
Кажется, король несколько смутился.
— Он недообращен, — пояснил правитель.
Последовавшие за сим утверждением ахи и охи просто выбили меня из колеи, а вдобавок ко всему я ощутила, как подрагивает от смеха спина младшего принца. Этот наглец снова забавлялся, пока я пыталась свести воедино новые данные. Да неужели начальник караулки был прав? Сразу вспомнилась его фраза: «Это как артефакт в мужика одним поцелуем превратить? Там, кажись, не в поцелуях-то дело. Мужчину мужчиной женщина делает, а иначе не-э-э-эт».
Засада! То есть это я должна была его… Не просто целовать, значит? Это они как себе представляли? Пришел следопыт, нашел артефакт и… Ах-ха! Король же хотел его до восхода солнца заполучить. Теперь понятно, что наш ушлый правитель имел в виду, когда собирался обвенчать артефакт с принцессой в ночь обращения. Чтобы утречком готов был целый человеческий маг-прорицатель. Он же так и говорил тогда: «Одно дело, когда дух просто обращается в мужчину, а другое, когда на одну ночь становится настоящим смертным, но сильным магом. В эту ночь он может связать свою жизнь с женщиной и жить с ней как обычный мужчина».
Ну что это такое! Одни недомолвки и размытые высказывания. И ясно-понятно, это дело рук солнечного. Он у нас любитель недодавать ценную информацию. Но опять же, с какой целью?
— А если мы его дообратим, вы вернете нам обычный облик? — очень томным тоном протянула какая-то вертихвостка. Я не поняла, куда она собралась протянуть свои ручки?
— Да-да, ваше величество, мы готовы!
Да они совсем как наглющие принцессы! Ни стыда ни совести. А этот! Вот же мерзавец, он ржет как конь!
И я собралась от души наступить на сапог младшего принца, позабыв на секунду, что он, собственно, принц. И надо же было именно в этот момент его братьям отступить и открыть Луча взгляду всех желающих его довоплотить, которые и узрели, как из-за солнечного мерзавтуса высовывается чья-то нога.
Тишина. Ее ножом можно было резать, настолько полной она стала, как только стихли восхищенные, радующиеся встрече женские голоса, шепотки и вздохи.
— А это кто там? — прозвучал первый подозрительный возглас.
И столь надежно обнимавшие руки вдруг разжались. Этот рыцарь в белых лосинах отступил в сторону и открыл меня взгляду всех присутствующих.
— Это моя Аленушка, — представил он растерянную сыщицу толпе наглющих… Да без лупы видно — они все идеальны! И если артефакт у нас был безукоризненным образцом мужской красоты, то девицы из дворца блистали фигурами и лицами богинь в прямом смысле слова — настолько безупречными, что даже противно.
И в третий раз все посмотрели на меня. Однако что отличает женские взгляды от мужских? Мужчины могут смотреть оценивающе, но при этом не сканируют тебя, разбирая на атомы, как это делают женщины. Взгляды представительниц слабого пола просверлят насквозь и приметят крохотную соринку, приставшую к рукаву даже не с внешней, а с внутренней стороны, они заметят, как одна волосинка выбилась из совершенно идеальной прически, они, наконец, узрят то, что предпочли не замечать мужчины, и вынесут приговор.
— Это что за убогонькая земная девчонка в безвкусном наряде?
Я прикусила губу от обиды, старшие браться откровенно растерялись и сконфузились, а младший принц натурально заозирался.
— Где? — в полнейшем недоумении произнес Луч.
— Там, — указали на меня почти все женские особи.
Предсказатель обернулся, отступил на шаг, склонил голову к плечу и оглядел меня совершенно новым пристальным взглядом.
Ну и чего так внимательно в моей внешности ищем? Впервые заметили, что Аленушка далеко не идеал?
У меня в носу подозрительно защекотало, будто я собралась позорно разреветься. Хотя с чего? Мне всегда было плевать на чужое мнение, главное, чтобы своя голова на плечах держалась. И ведь предвидел ситуацию, мерзавец!
— Это самая красивая женщина на свете! — на полном серьезе заявил солнечный и при всех меня обнял.
И вот тут ураган и цунами в одном флаконе накрыли с головой. Череда разнообразных эмоций, начавшихся со смущения от встречи с королем и закончившихся обидой, нанесенной поклонницами младшего принца и его короткой, но такой емкой фразой. Ведь стоя перед этими идеалами женской красоты, я натурально расстроилась, что сравнение не в мою пользу.
О боже! С каких пор я так смущаюсь перед королевскими особами? И с каких пор переживаю по поводу собственной внешности?
От слов принца о самой красивой женщине на свете меня и вовсе захлестнуло. Кажется, пришла пора делать от артефакта ноги, и чем скорее, тем лучше.
— Пора во дворец, — заявил ужасный Кай, сжав меня еще крепче.
Я запрокинула голову, вглядываясь в лицо хитрого, расчетливого и жутко умного предсказателя. Он всегда знает больше всех, а я ему ни капельки не верю! Где факты, где доказательства? Одни лишь слова, и это главная проблема.
Нарастающий женский гомон со стороны дворца подвиг короля действовать быстрее. Новый хлопок в ладоши перенес всех принцев, меня и правителя в удивительный внутренний зал, который иначе как солнечным и назвать было нельзя. Круглый, с открытыми окнами, расположенными со всех сторон, он озарялся мягким солнечным светом, а посередине отливал золотом красивый резной трон.
— Они скоро все сюда ринутся, — сделал замечание Воздух.
— В облике людей долго забираться будут, — ответил Небо.
Судя по открывавшемуся из окон виду, тронный зал находился высоко над землей, скорее всего, в какой-то отдельно стоящей башне.
— Ваше величество. — Мне требовалось срочно начать претворение в жизнь плана побега.
— Да? — мягко улыбнулся король.
Я искоса взглянула на Лучика, которого быстро взяли в оборот родные братья. Воплотившись в людей, уже не стесненные приказом короля, они с радостью набросились на младшего принца и обнимали его с таким пылом, что со стороны это больше напоминало дружескую потасовку.
— Не обращайте внимания, — махнул рукой король. — Хоть они давно выросли, но порой ведут себя как дети. Особенно после столь долгой разлуки.
— Вы его сто лет не видели?
— Двадцать пять.
— Сколько? Время в Ирии идет не так, как на земле?
