Он спешил жениться. Ведь теперь приходилось ценить каждый день, прожитый без покушения. А если убьют или сам умрет? Катя и дети оставались без средств к существованию.
Но объявлять о венчании он запретил, пока не кончится траур.
Так что романтика продолжается – свадьба была тайной.
6 июля 1880 года в три часа дня в Царском Селе состоялась эта тайная свадьба.
В одной из комнат дворца поставлен походный алтарь. Он сам привел невесту. Обряд бракосочетания совершает протоиерей церкви Зимнего дворца Ксенофонт Яковлевич Никольский.
На венчании присутствуют лишь несколько человек, ближайшее окружение царя – министр двора, граф Александр Владимирович Адлерберг и два генерал-адъютанта – Э. Баранов и А. Рылеев. Они – шаферы, держат венцы.
Присутствующим явно неловко. Но царь чувствует себя отлично: весел, шутит и явно счастлив. Он – в голубом гусарском мундире, невеста – в великолепном подвенечном платье.
По окончании все свидетели подписали «Акт»:
«Тысяча восемьсот восьмидесятого года шестого июля в три часа пополудни, в походной церкви Царскосельского дворца Его величество Император Всероссийский Александр Николаевич соизволил вторично вступить в законный брак с фрейлиной, княжной Екатериной Михайловной Долгорукой.
Мы, нижеподписавшиеся, бывшие свидетелями бракосочетания, составили настоящий акт и подтверждаем его нашими подписями, 6-го июля 1880 года».
Далее подписи: генерал-адъютант граф Александр Владимирович Адлерберг, генерал-адъютант Эдуард Трофимович Баранов, генерал-адъютант Александр Михайлович Рылеев.
Когда все было закончено, царь предложил жене покататься в коляске. Погода была прекрасная. Ему было очень хорошо: он впервые спокоен за будущее.
Как уже не раз цитировалось, «В России все секрет, но ничего не тайна!» Так что на следующее утро двор знал все. Фрейлины покойной императрицы были потрясены и негодовали. Свидетелям венчания пришлось оправдываться государевой волею. Весть из Царского Села тотчас перелетела в Петербург. И уже генеральша Богданович записывает в дневнике о своем «глубоком негодовании»… Это «глубокое негодование» становится модным. «Старик, тотчас забывший несчастную жену и женившийся на молодой развратнице» – таков был отзвук в обществе.
Наш двуликий Янус опять не понял. Деспот Петр Великий мог жениться на кухарке и сделать ее императрицей – на то он и был деспот. Император, решивший править по-европейски, должен был (увы!) все время думать об обществе. Но он, воспитанный отцом, так и не смог к этому привыкнуть.
Вечером она спала во дворце в его постели, а он сидел за столом – улаживал формальности: подписывал необходимый Указ Правительствующему сенату:
«Вторично вступив в законный брак с княжной Екатериной Михайловной Долгорукой, мы приказываем присвоить ей имя княгини Юрьевской с титулом Светлейшей. Мы приказываем присвоить то же имя с тем же титулом нашим детям: сыну нашему Георгию, дочерям Ольге и Екатерине, а также тем, которые могут родиться впоследствии, мы жалуем их всеми правами, принадлежащими законным детям сообразно ст. 14 основных законов империи и ст. 147 учреждения императорской фамилии.
Александр.
Царское Село.
6 июля 1880 г.»
Итак, их дети – Георгий, Ольга и младшая Екатерина (родилась в 1878 году) становились светлейшими князьями. Но, согласно Положению об императорской фамилии, «дети, происшедшие от брачного союза лица императорской фамилии с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, права на престол не имеют».
Это должно было успокоить двор и наследника.
Но они знали, что государство – самодержавное и законы меняют сами государи. «Нет воли, кроме царской», – как любил повторять друг наследника генерал П. Черевин.
На следующий день Лорис-Меликова вызвали в Царское Село. Александр сообщил ему о новом своем браке и о том, что все пока должно остаться тайной. К этому прибавил: «Я знаю, как ты мне предан. Впредь ты должен быть так же предан моей жене и моим детям». После этих слов Александр перевел разговор на текущие дела.
Но с этой минуты при свиданиях с Лорисом, при обсуждении дел весьма часто присутствовала светлейшая княгиня Юрьевская. И граф понял: государь показывает – здесь присутствует будущая императрица. «Светлейшая» – только первая ступенька. И умный Лорис перед обсуждением дел с государем все чаще начинает советоваться с нею! Он знает: это очень нравится царю.
В это время наследник, лечившийся на курорте в Гапсале, возвращается в Петербург.
И немедленно узнает «тайну». Он потрясен. Однолюб, глубоко религиозный, он и прежде не мог понять греховную жизнь отца. И вот теперь, не дождавшись конца траура, отец торопливо женится!
Только через три дня император позвал сына в Царское Село. Он сообщил ему о своем браке. После чего пришлось объяснить сыну самое постыдное – причины брака. Самодержец Всероссийский опасался быть убитым кучкой злодеев, с которыми он не в силах справиться. И они заставили помазанника Божьего нарушать церковные правила, они уже управляли его поступками!
Наследнику было сказано, что женитьба должна сохраняться в тайне до истечения года траура. И что княгиня Юрьевская и ее дети, конечно же, никаких прав на престол не имеют, и она никогда не выйдет из своей скромной роли.
И при первой же встрече с цесаревной жена императора светлейшая княгиня Юрьевская поцеловала ей руку. Как и положено по этикету морганатической супруге.
Первый «распутин»
Все лето 1880 года прошло спокойно. Наступил август. По-прежнему полное спокойствие – никаких покушений.
Но теперь потрясения разыгрались в романовской семье и при дворе.
Великие княгини – жены его братьев, ставшие старухами, не уставали негодовать по поводу брака – явно боялись дурного примера. Их фрейлины и фрейлины покойной императрицы придумывали самые стыдные сплетни об «одалиске». Они даже сумели разглядеть, что эта красавица очень некрасива! Не говоря уже о том, что плохо воспитана.
Но дальше – больше. Министр двора Адлерберг рассказывает, что она смеет обсуждать с Лорис-Меликовым государственные дела. Именно в это время рождается слух, который останется в воспоминаниях фрейлин: император стал жалким стариком, которым управляют молодая жена и хитрющий армянский генерал.
И слух этот усиливался по мере того, как камарилье становилось ясным, куда ведет страну император.
Так княгиня Юрьевская становится предтечей Распутина! Как и Распутин, она расколола романовскую семью, и оппозиция так же умело использовала ее образ, уничтожая престиж царя.
Но Александр семейный мятеж игнорировал. Ибо главное – свершилось. Он удержал страну у края бездны. Ставка на возвращение к реформам себя оправдала. Почти полгода не было покушений. И Лорис-Меликов доложил ему радостный итог: настала пора упразднить Верховную распорядительную комиссию.
