— Они проломили ворота! — закричал один из монахов, выглянув наружу.
— Закрой дверь, брат, — велел ему аббат Гленденхук. — Сядь и вознеси молитву.
Спустя всего несколько мгновений в часовню вломились солдаты.
— Помолитесь вместе с нами, друзья мои, — сказал им аббат Гленденхук.
Он первым упал под ударом тяжелого щита и был вскоре избит до потери сознания. Вскоре его, сестру Треизу и испуганных братьев поволокли куда-то.
Когда позже в тот же день едва живого Гленденхука притащили в те самые покои, где этим утром он разговаривал с герцогом Каласом, там его ждали два сюрприза.
— Итак, мы снова встретились.
Первым сюрпризом стал герцог Калас, сидящий в кресле аббата. Если не считать небольшой вмятины, его доспехи не пострадали.
Настоятеля Сент-Гвендолин грубо швырнули на скамью по другую сторону стола, за которым сидел герцог.
— Не стоит недооценивать оружейников Бригады Непобедимых, любезный аббат, — продолжал Калас. — Изготавливая наши доспехи, они учли, что мы можем столкнуться с подобной несдержанностью чувств.
— Был бы я посильнее… — пробормотал Гленденхук. — Окажись этот камень в руках у Джилсепони…
— Этого я не знаю, а вот если бы им воспользовался король Эйдриан, мои доспехи рассыпались бы, как стеклянные, — отозвался герцог. — Впрочем, оставим это. Важнее другое: ты продемонстрировал всем малодушие и двуличие.
— Ты объявил нас врагами, не я.
— А я пришел к тебе под флагом перемирия, — возразил герцог Калас. — Ты же напал на меня подобно убийце… Не очень-то красиво, как тебе кажется? — Он помолчал. — Впрочем, все это не имеет значения. Над Сент-Гвендолин реет флаг короля Эйдриана. Следовательно, аббатство снова стало частью королевства Хонсе-Бир. Все ваши монахи, и братья, и сестры, будут должным образом допрошены.
— Братья и сестра, ты хочешь сказать, — поправил его аббат, находя утешение хотя бы в том, что большей части монахов удалось вовремя покинуть Сент-Гвендолин.
В ответ Калас с издевательской улыбкой взмахнул рукой. Солдат открыл небольшую дверь в стене, и двое других втащили в комнату избитого в кровь Белазаруса.
При виде Гленденхука по щекам магистра потекли слезы.
— Они подкарауливали нас в пяти милях отсюда, на побережье…
Аббат, несмотря на все старания не показывать Каласу своей слабости, в отчаянии закрыл руками глаза.
По знаку герцога Белазаруса выволокли из комнаты.
— Теперь, как уже было сказано, — вновь заговорил Калас, — их с пристрастием допросят. Те, кто признает короля Эйдриана, очень скоро убедятся, как выгодно иметь его правителем.
— А те, кто откажутся?
— Предстанут перед судом аббата Олина, без сомнения, — ответил герцог. — Меня это не касается.
— Что будет со мной?
Герцог Калас отвернулся.
— Я сочувствую тебе. В самом деле сочувствую.
К собственному удивлению, аббат Гленденхук почувствовал, что верит ему.
— Значит, меня отдадут на растерзание Олину и Де'Уннеро.
— Ты без всякого повода напал на должностное лицо, причем даже не церкви, а государства. — Герцог снова перевел взгляд на обреченного аббата. — Будет проведено расследование, конечно, но мы оба с тобой понимаем, что в подобных случаях оно сведется к пустой формальности. Твое преступление не вызывает сомнений. Вот разве что появятся какие-то смягчающие обстоятельства, которые смогут уменьшить твою вину…
Гленденхук вскинул на него взгляд.
— Ты предложишь мне признать Эйдриана законным королем Хонсе-Бира?
— Да, для начала.
— И еще ты потребуешь, чтобы я поддержал аббата Олина и Маркало Де'Уннеро?
— Это значительно облегчит страдания твоих братьев, — ответил герцог. — И если у вашей церкви хватит ума сотрудничать с нами, в королевстве будет гораздо спокойнее и прольется меньше крови.
Аббат задумался.
— Может, на свете есть вещи, за которые стоит умереть, — произнес он спустя некоторое время.
— Настоятельно советую тебе одуматься, — сказал герцог Калас. — И ради себя самого, и ради тех, кто готов слепо следовать за тобой. Эта дорога приведет вас к смерти.
Гленденхук откинулся в кресле и закрыл глаза, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Среди братьев абеликанского ордена он всегда отличался не столько набожностью, сколько прагматизмом, что было свойственно и его наставнику, отцу-настоятелю Бурэю. Сейчас, казалось, та же дилемма встала перед аббатом в полный рост: принципы или прагматизм. Поистине, судьба жестоко испытывала Туссена Гленденхука. Ситуация обострила эту дилемму до крайности — он не мог остаться на позиции прагматизма, не предав свою веру.
С мыслью о той, кто была истинной вдохновительницей его жизни — сестре Треизе, настоятель Сент-Гвендолин произнес голосом, в котором звучали мужество и убежденность:
— Сооружай виселицу.
ГЛАВА 30
ИЗВИНЕНИЕ
— Далеко же ты забрался от дома, — изумленно воскликнула Пони, когда у входа в пещеру, где они со Смотрителем устроились на ночь, внезапно возник Белли'мар Джуравиль.
Снаружи ярился снежный буран, ветер кружил вихри снега и наметал его у деревьев и скал.
Удивление женщины было легко объяснимо — они находились сейчас гораздо восточнее Дундалиса, а даже от этого городка до Эндур'Блоу Иннинес было отнюдь не близко.
Эльф, вздрагивая от холода, не отвечал.
— Я считаю, что мы с твоей повелительницей высказали друг другу все, что было необходимо, Белли'мар Джуравиль, — оправившись от удивления, сухо продолжила Пони и внезапно почувствовала у себя на плече сильную руку Смотрителя.
— Полегче, полегче, девочка, — сказал кентавр. — Разве ты не считала его когда-то другом?
После чего повернулся к Джуравилю.
— Что-то скверное случилось, если я правильно угадал. Девочка права, эльф, ты действительно зашел далеко от дома. По правде говоря, я уже давным-давно не видел, чтобы твои соплеменники забредали в такую даль. Разве что ты ищешь вашего друга, рейнджера Андаканавара.
Джуравиль медленно покачал головой.
— Значит, ты пришел ко мне, — сделала вывод Пони. — В таком случае хочу, чтобы ты знал: мне нечего больше сказать ни тебе, ни любому другому тол'алфар. Я не испытываю враждебности к тебе лично, но после того, что вы сотворили со мной, вряд ли когда-нибудь снова смогу назвать тебя другом.
Произнося эти слова, она сунула руку в мешочек с магическими камнями, на случай если Джуравиль или любой другой эльф, прячущийся поблизости, вздумают напасть на нее.
